Ритуалы изнасилований в кампусах колледжей привлекли особое внимание в последние годы и даже удостоились реакции Белого дома
[690]. Первый курс обучения – время, когда молодые девушки впервые уезжают из родительского дома и часто экспериментируют со своей новообретенной свободой, – похоже, является периодом особенно высокого риска виктимизации в студенческих городках. Уже много лет студенты колледжей, как женщины, так и мужчины, организуют в кампусах демонстрации в духе «Вернем себе ночь»
[691], чтобы привлечь внимание к проблеме насилия над женщинами.
Как и в случае с армейской службой, проблема не в том, что кампусы колледжей как-то особенно опасны для женщин; более того, уровень изнасилований среди тех, кто не посещает колледжи, даже выше, чем среди их более привилегированных сверстниц
[692]. Но, как и в случае с сексуальной травмой на военной службе, институциональное предательство усугубляет ущерб от сексуальных посягательств в кампусах колледжей, где жертв унижают, травят и часто вынуждают забрать документы из учреждения, в то время как преступники за редким исключением наслаждаются безнаказанностью с молчаливого согласия руководства. Кампус принадлежит им
[693].
Выжившие, прошедшие через различные виды травмирующего опыта, все чаще распознают институциональное предательство как таковое. Общей темой всех случаев является серьезный удар по доверию. Он происходит, когда люди, занимающие высокие посты, обладающие авторитетом и властью, совершают акты замалчивания и соучастия и так фактически поддерживают преступника в своей среде, становясь на его сторону. В этих случаях чем больший ущерб наносится имени института, тем очевиднее официальные лица стремятся замять проблему с целью защитить его репутацию, вместо того чтобы помочь жертвам злоупотреблений.
Самым вопиющим примером институционального предательства за последние два десятилетия стало широко распространенное сексуальное насилие над детьми со стороны священников католической церкви. Репортеры Boston Phoenix и Boston Globe впервые подняли эту историю в 2002 году, и в том же году отдел расследований Boston Globe был удостоен Пулитцеровской премии за подробное освещение этой истории
[694]. По мере того как скандал разрастался, вначале перекинувшись на другие крупные города в США, а затем в Европу и Южную Америку, стало очевидно, что католическая церковь укрывала педофилов из числа духовенства и десятилетиями позволяла им оставаться безнаказанными.
Многочисленные пострадавшие решились разоравать путы стыда и секретности и дать показания, чтобы добиться перемен и призвать к ответу высшие католические чины. Их поддержали верующие, которые осмелились бросить вызов католической церкви. В Бостоне активисты каждое воскресенье проводили демонстрации перед собором Святого Креста, требуя отставки кардинала Бернарда Лоу, который много лет проводил политику, защищавшую сексуальных насильников. Это доставило кардиналу серьезные неудобства, поскольку он был вынужден тайком выбираться из собственного собора, чтобы избежать встречи с демонстрантами. Он в течение года тянул с отставкой, а потом был под шумок переведен в Рим, где ныне доживает свои дни в покое как архиепископ базилики Санта-Мария-Маджоре, окруженный заботами монахинь
[695].
Свидетельствам людей, переживших насилие со стороны католического духовенства, прибавили веса несколько факторов. В первую очередь собственные документы церкви, которые газета Boston Globe заставила церковников раскрыть по распоряжению суда, ясно показали, что церковь, зная о случаях насилия, неоднократно покрывала преступников. Другим фактором было само число пострадавших, многих из которых подвергали насилию одни и те же преступники, поскольку епископы, управляя своими диоцезами (епархиями), переводили священников-педофилов из одного прихода в другой. Вдобавок многие, если не большинство из тех, кто отважился на этот решительный шаг, были белыми мужчинами средних лет, которые сообщили, что, когда они были детьми, священники применяли к ним насилие. Среди перенесших насилие в детстве было немало и женщин, хотя СМИ не считали их истории достойными освещения в печати.
Истории людей, переживших сексуальное насилие со стороны католических священников, обладают ужасным сходством: многие из них происходили из религиозных семей, в которых высоко ценили священников как представителей бога. Их мучения, вызванные предательством доверия, были очевидны. Многие напрасно искали возмещения ущерба внутри церкви и обратились к СМИ и закону только после того, как их жалобы неоднократно были встречены с холодным безразличием.
Отдельным пережившим насилие и институциональное предательство людям, прибегнувшим к закону, разумеется, пришлось вынести агрессивные нападки и сомнения в правдивости их свидетельств. Особенно часто подвергались атакам те (а таковых было немало), кто сообщал о возвращении воспоминаний после периода амнезии. Многие из тех же экспертов, которые двадцать лет назад давали показания в суде, остались в профессии и по-прежнему утверждали, что психологическая наука (не меньше!) доказала, что «подавленные воспоминания» никак не могут быть истинными (см. Послесловие 1997 г.). Однако этим экспертам по «ложным воспоминаниям» было все труднее убеждать судей и присяжных, поскольку научный консенсус склонился в сторону лучшего понимания нарушений памяти у людей, перенесших травму
[696]. Достижения нейробиологии документировали воздействие травмы на головной мозг, которое было причиной «подавленных воспоминаний» (состояние, которое точнее будет назвать диссоциативной амнезией). Дополнительные исследования также показали, что восстановленные воспоминания могут быть точными или неточными с такой же вероятностью, что и непрерывные
[697].
