Штабеля плит коротких служили опорой плитам большей длины – точно так же, из досок, уложенных на кирпичи, обычно делают полки студенты колледжей. Полки для посуды были устроены прямо в кладке стен. В одном из домов Фрэнк углядел что-то вроде каменного буфета со ступой и пестом внизу. Все выглядело необычайно знакомым: сразу же ясно, что для чего.
Между домами пролегали узкие проходы. Некогда они, очевидно, тоже были крытыми: балки из плавника, а может, китовьих ребер, поверх балок кровля из дерна над всем поселением, так что во время сильных штормов жители могли вовсе не выходить наружу. «Первый в мире торговый центр», – подумалось Фрэнку. Среди плавника обнаружились стволы канадских елей, приплывшие, ни много ни мало, от берегов Северной Америки. Снова Гольфстрим!
Стоя за спинами группы из семи человек, Фрэнк слушал экскурсовода – бородатого, крепко сложенного, лет пятидесяти – и глядел вниз, в жилища древних оркнейцев. Подобно девушке из Мейсхау, экскурсовод знал свое дело прекрасно: расхаживал от дома к дому без какого-либо очевидного плана, делился познаниями обстоятельно, неторопливо, без заученных штампов. Обитаемым селение оставалось около шестисот лет, начиная примерно с трехтысячного года до нашей эры. Как раз в то время были сооружены Круг Бродгара и Мейсхау, а значит, здешние жители, весьма вероятно, тоже участвовали в их строительстве. Бухта скорее всего в те времена представляла собой пресноводный пруд, отделенный от моря перешейком. Проживало здесь человек пятьдесят-шестьдесят, а жизнь их в немалой мере зависела от коров, овец и, разумеется, от даров моря. После того, как деревню забросили, дома были занесены песком, а поверх заросли травой. В 1850-м сильный шторм, сорвавший слой дерна, обнажил их, и дома оказались совершенно целыми, нисколько не пострадавшими, если не считать крыш…
Просачивающаяся сверху вода скруглила, сгладила все острые грани, все шероховатости, и теперь каждая плита сверкала на солнце, словно отполированная. Каждый дом – блестящее произведение искусства, и вдобавок построен пять тысяч лет назад, однако так знаком и привычен: те же потребности, те же решения… Охваченный дрожью, Фрэнк только сейчас заметил, что смотрит на все это в буквальном смысле с отвисшей челюстью. Закрыв рот, он едва не расхохотался в голос. Порою рот, разинутый от изумления, так естественен, материален, безотчетно искренен…
Вскоре остальные туристы ушли, но он продолжал бродить по селению. Почуяв в нем собрата, энтузиаста, экскурсовод присоединился к нему.
– Совсем как во «Флинтстоунах», – со смехом заметил Фрэнк.
– Э-э… где?
– Так и ждешь, что в очередном доме окажется каменный телевизор и тому подобное.
– О да. Выглядит очень по-современному.
– Просто чудо.
Фрэнк шел от дома к дому, экскурсовод следовал рядом, и мало-помалу оба разговорились.
– Отчего тот дом называется домом вождя?
– На самом деле это всего лишь догадки. В нем все чуточку больше, лучше, чем в остальных. В нашем мире такой дом принадлежал бы вождю.
Фрэнк понимающе закивал.
– А вы живете где-то неподалеку?
– Да.
Экскурсовод указал на небольшой жилой дом за пределами поселения. Когда-то он владел отелем в Керкуолле, но продал его: Керкуолл всегда казался ему слишком уж суматошным. Продал отель, получил место экскурсовода, переехал сюда и очень этому рад. Сейчас получает ученую степень по археологии, заочно. И чем больше узнает, тем лучше понимает, что это за чудо, жить и работать здесь: в конце концов Скара-Брей – один из важнейших археологических памятников во всем мире. Лучшего нет нигде. Нет надобности строить догадки о меблировке и утвари…
– А главное, все это так ясно показывает, насколько их мышление было подобно нашему!
Именно. Именно.
– А отчего же они, в конце концов, ушли отсюда?
– Этого не знает никто.
– Вот как…
Наверное, двинулись дальше.
– По крайней мере следов боя не обнаружено.
– И то хорошо.
Экскурсовод спросил, где Фрэнк остановился, и Фрэнк рассказал о «сьерре».
– Понимаю! – воскликнул новый знакомый. – Ну что ж, если вам нужно воспользоваться ванной, ванная там, на задах дома. К примеру, побриться… похоже, такой возможности вам давненько не представлялось.
Со скрипом почесав щетину на подбородке, Фрэнк покраснел. Правду сказать, о бритье он перестал вспоминать задолго до отъезда из Лондона.
– Спасибо, – сказал он. – Возможно, поймаю вас на слове.
Затем они еще малость побеседовали о руинах Скара-Брей, а после экскурсовод отошел к волноотбойной стенке, предоставив Фрэнку спокойно гулять среди древних домов.
Гуляя, Фрэнк заглядывал в комнаты, мерцавшие, словно освещенные изнутри. Шесть веков долгих летних дней и долгих зимних ночей… Может быть, они взяли да на Фолкленды уплыли? Те самые пять тысяч лет назад.
Перед уходом он попрощался с экскурсоводом издали, а тот помахал в ответ. По пути назад Фрэнк остановился и оглянулся. Под ковром облаков ветер трепал высокие травы у берега. Каждый колышущийся стебелек отчетливо различим, подбрюшья туч украшены зубчатыми фестонами, и все это окаймлено тоненьким, едва заметным ореолом серебристого света…
Обедал он в Стромнессе, невдалеке от доков, любуясь рыбачьими лодками, покачивавшимися на якорях. Солидный, внушительный флот: металл, резина, яркие пластиковые буйки… После обеда он вновь сел за руль, обогнул Скапа-Флоу и проехался по мосту через восточный пролив – тот самый, который его однофамилец Уинстон приказал перегородить затопленными судами. Небольшой островок на юге был сплошь покрыт зелеными полями и белыми сельскими домиками.
Чуть позже Фрэнк не спеша вернулся к мысу Баккой, а по пути завернул поглядеть на руины дворца ярлов шестнадцатого века. В главном зале, лишенном кровли, мальчишки азартно гоняли футбольный мяч.
Настало время отлива. Отступившее море обнажило мостик из бетонных плит, уложенных поверх россыпей мокрого бурого песчаника. Припарковавшись, Фрэнк вышел из машины и двинулся навстречу крепкому ветру, к Бро-оф-Берсей.
Развалины поселения викингов начинались у самого берега: подточенная волнами, часть строений рухнула в море. Поднявшись наверх, Фрэнк оказался среди частого лабиринта стен высотой по колено. В сравнении со Скара-Брей городок этот был довольно крупным. Посреди скопища невысоких фундаментов поднимались до уровня плеч стены церкви. Двенадцатый век, претенциозный романский стиль, однако всего пятьдесят футов в длину да двадцать в ширину! Вот уж, действительно, карманный собор. Тем не менее к церкви примыкал монастырь, а кое-кому из молившихся в ней довелось повидать Рим, Москву, Ньюфаундленд.
До викингов здесь жили пикты: развалины нескольких пиктских построек лежали чуть ниже скандинавских. Очевидно, пикты ушли с островка до появления скандинавов, хотя полной ясности на сей счет в хрониках не имелось. Ясно было одно: люди жили на острове с давних-давних времен.
