У этого травмированного ребенка было три первостепенных ресурса: ее взрослое «я», которое училось быть питающей фигурой внутреннего родителя; меня (ее психотерапевта) и Землянику. С любовью всех троих травмированный ребенок постепенно становился ярче и счастливее.
Позднее Мария соединила травмированного ребенка (на этот раз она назвала его своим именем) и Землянику, выражая то, что границы между ними стали более проницаемыми. Она также работала над изображениями взрослой себя (которое тоже со временем менялось) и ядром духовного «я», которое она назвала Древняя Я.
Как часто случается, работа внутренних частей у Марии отходила на задний план по мере того, как ее части все более объединялись. Ее взрослое «я» приобретало все больше и больше красоты нежной невинности, в процессе того как Мария снимала свою оборону. Это поддерживалось отзеркаливанием в психотерапии, Земляникой и ее способностью надлежащим образом себя защищать как во внутреннем, так и во внешнем мирах. Можно сказать, что Мария из каменного ребенка преобразилась в милого ребенка, а затем и в любящего взрослого. Работа с внутренними частями была не единственным, но важным фактором в исцелении Марии.
Дары и бремя
Диссоциированные части обычно несут психологическое бремя. Как будто они принимают на себя ядовитый эмоциональный материал и становятся его исключительными носителями. Они хранят его так, чтобы остальная система с ними не соприкасалась. Если эти части смогут освободиться от груза, поделившись тем, что они несли, и переработав связанные с ним чувства, они изменятся. Они станут легче, свободнее, счастливее.
Части развиваются самым захватывающим образом. Они могут проходить путь от дремлющих или нечеловеческих сущностей до индивидуированных «я», видоизменяясь во времени. По мере того как потребности этих частей удовлетворяются, а скрытые чувства осознаются, части получают возможность их отпустить. В этом случае роли и характерные черты этих частей могут измениться.
В нашей самой глубокой работе мы доходим до чего-то такого, что больше, чем наша личная история. У того, до чего мы добираемся, есть природа не только глубинной сущности человека, но и того, что выходит за ее пределы, – это трансперсональное состояние, которое я описываю в истории Софии далее. Это может также считаться энергией архетипа и может быть частью того, что Юнг называл естественным или божественным ребенком. В некоторых традициях это называется Самость. Любая из этих существенных энергий, как правило, оказывается глубоко скрытой.
Это – дары. На самом деле не важно, скажем ли мы, что это – видоизменяющиеся травмированные части или погружение ниже этих частей в более глубокие измерения. Важно эти дары востребовать, делая их неизменной частью нас самих.
Когда работа с внутренним ребенком усложняется
Внутренние семейные системы
[91] и Диалог голосов
[92] – два наиболее известных метода, фокусирующихся на работе с частями личности. Терапия, применяющая многое из работы с частями в лечении травм развития (дефициты раннего этапа жизни), называется Стратегией удовлетворения потребностей развития. Она пользуется особыми протоколами для определения и исцеления неудовлетворенных потребностей развития на основе Питающего взрослого «я», Защищающего взрослого «я» и Духовного ядра «я» как важных для этого ресурсов. Вы можете узнать питающего взрослого и защищающего взрослого как аспекты того, что я называла Хорошей Матерью. Детские части всегда нуждаются в заботе частей, занимающих родительскую позицию. Духовное ядро «я» – это версия трансперсонального «я», которое я только что описала.
Многие психотерапевты, и я в том числе, считают работу с частями ценной, но не придерживаются установленных рамок. Редко когда мои занятия с лишенными любви и внимания взрослыми не включают по крайней мере некоторой доли работы с детскими частями. А часто это существенный аспект терапии.
Хотя работа с внутренним ребенком может быть представлена в довольно простой форме, часто она бывает какой угодно, только не простой. Я обнаружила, что клиенты, которым предстоит самая длительная работа, – это те, кто живет в детских состояниях большую часть времени, или у кого очень сложная внутренняя система со слабой коммуникацией и серьезным конфликтом между частями. Давайте рассмотрим и тех, и других.
Без взрослых на борту
Дети не предназначены для того, чтобы ориентироваться во взрослом мире, они к этому не готовы. Взрослые, проводящие большую часть своего времени в детских состояниях, чувствуют себя точно так же, как и неуверенный ребенок. Они часто боятся угодить в неприятности, ощущают свою несостоятельность, чувствуют себя одинокими и нелюбимыми (и слишком часто не достойными любви), боятся быть отвергнутыми, и часто эмоционально неуправляемые и невероятно бесправные. Некоторым трудно не вести себя импульсивно, находясь в «детском времени», где все должно происходить сейчас или этого просто никогда не случится. Некоторые внутренние дети, живущие в телах взрослых, зациклены на самоутешении, будь то еда или лекарства, или делают лишь то, что хотят делать. Они часто сопротивляются усилиям, направленным на самодисциплину. В терминах Фрейда все они – Ид: я хочу то, что хочу, когда я этого хочу.
В терминах психодинамики у взрослых, живущих согласно представлениям ребенка, недостаточно развитое эго. В концепции, используемой мной здесь, на борту не хватает взрослых. Им необходимо научиться откладывать удовлетворение своих потребностей; прекратить «думать чувствами» и стать более объективными; научиться рисковать, понимая, что они смогут пережить разочарование; принять на себя больше ответственности за собственное благополучие. Часто, если они состоят в браке, то возлагают на супруга роль родителя и могут разозлиться на супруга в точности, как дети злятся на своих родителей.
Некоторые не имеют взрослых навыков вовсе, в то время как другие, что интересно, в некоторых аспектах жизни (но не во всех) могут вести себя адекватно, даже не обладая этими навыками. Я вспоминаю мужчину, в целом отлично справлявшегося со своей работой и родительскими обязанностями, но не способного идти на риск в личных взаимоотношениях, потому что верх тогда брал внутренний ребенок, и его переполняло чувство неполноценности и ощущение того, что он недостоин заботы и любви. Если у человека есть хоть немного способностей взрослого, их можно призвать на помощь его менее развитым частям. Мне нравятся определения психотерапевта и автора книг Арнольда Минделла «носовая часть» и «хвостовая часть». Как мы наблюдали при работе с частями, мы не являемся едиными. Наше более способное функционирование – это наша носовая часть, а наши детские части в основном представляют собой нашу хвостовую часть. Именно хвостовая часть затрудняет наше продвижение по жизни.
