Механическая мама
Эмоционально отсутствующая мать производит впечатление не совсем живого человеческого существа. Пациент Гарри говорил, что его родители казались ему статуями; он не воспринимал их людьми. Другие рассказывали, что не могли найти человеческого сердца и чувствовали, что мать как будто «не настоящая».
Альма сообщила, что помнит мать как человека, помнит ее присутствие, но у нее нет ни единого воспоминания о взаимодействиях с ней. Альма чувствовала, что она для своей матери будто не человек и ее будто не существует. Ей было комфортнее в своем домике на дереве во дворе, чем со своей матерью. Я предполагаю, что это стало результатом того, что мать не смогла привнести ощущения реальности в их взаимодействия.
Многие такие матери были довольно отстраненными, живущими в своем собственном мире. Это состояние не существовало постоянно, но могло присутствовать в течение нескольких лет. Предполагаю, что это совпадает с незалеченной травмой, горем или депрессией.
Безусловно, если мать эмоционально отсутствует, для нее будет невозможно настроиться на потребности ребенка. Я здесь говорю как о нуждах конкретного ребенка, так и потребностях детей в целом. Ранее я уже перечисляла некоторые свойственные ребенку аспекты: недостаточное развитие, отсутствие опыта, ограниченный потенциал, зависимость, потребность в любви и объятиях, защите, руководстве и наставничестве. Я обнаружила, что экспериментальный мир ребенка этим «механическим мамам» совершенно непонятен. Кажется, что таким родителям (и обычно именно обоим) гораздо комфортнее видеть в своих детях маленьких взрослых, чем реагировать на них, как на детей. Детям не позволяется шуметь, бурно себя выражать или быть неаккуратными, и их попытки к сближению довольно последовательно отвергаются.
Иногда мать пребывает вне игры откровенно. Обманчивы те случаи, когда она выглядит хорошей матерью, совершает много внешних вещей, из которых, по ее мнению, и состоит роль матери, но своими детьми она воспринимается как реально в их жизни не присутствующая и чужая. Некоторые такие матери могут даже думать, что они отлично освоились с материнством. Просто они определяют его совершенно по-другому! Они концентрируются на том, чтобы дети были одеты и получали образование и чтобы семейные конфликты оставались в тени.
Во многих семьях очень стараются поддерживать иллюзию счастливой семьи. В одном случае отец постоянно твердил детям, какая у них чудесная мать, в то время как мать большую часть времени проводила в своей спальне, заставляя себя выходить, чтобы поучаствовать в крупных семейных праздниках, в моменты, наиболее важные для поддержания такого образа.
Дети подобных матерей часто вырастают и верят, что их любили, но не чувствуют себя любимыми. Особенно это может сбивать с толку, если матери предпринимают попытки делать что-то, ориентированное на детей, например, посещают родительские собрания или время от времени устраивают праздник в честь дня рождения. Из-за того, что детям некуда больше пойти и они зависят от своих родителей, они склонны вытеснять из сознания всякое ощущение того, что их не любят. Эти чувства прорываются позднее на сеансах психотерапии или при возникновении проблем с самооценкой или в отношениях.
Небольшое количество этих матерей позднее в жизни научились общаться, хотя у большинства так и не получилось. Одна мать впервые сказала своей дочери (теперь уже женщине среднего возраста) «я тебя люблю», когда прочитала в колонке «Полезные советы», что это – то, что матерям следует говорить своим детям.
Такие эмоционально отстраненные матери не часто прикасаются к своим детям, это может привести к сильной жажде касаний или, наоборот, неприятию прикосновений у взрослых детей в будущем. Касания могут появиться в родительско-детских отношениях зачастую тогда, когда мать ощущает свою старость, одиночество и нужду в поддержке. Эмоционально холодные матери начинают стремиться к контакту именно в свои поздние годы жизни, тем самым они становятся наконец-то живыми.
Кто-нибудь это замечает? Неужели всем безразлично?
При взгляде на многих этих родителей возникает картина крайней отчужденности. И мать, и отец совершенно самоустранились.
Одно из проявлений этого – отсутствие контроля. Я слышала о детях, гуляющих сами по себе вне дома в возрасте двух лет, а чаще в три и в четыре года. Они приходят одни из школы или из магазина на углу, и часто их одних отправляют по делам в таком раннем возрасте, что большинство людей сегодня сочтут это абсолютно неприемлемым или опасным. Когда дантист восьмилетней девочки позвонил ее матери, та подумала, что, должно быть, ребенок плохо себя повел. Она не могла себе представить, что для ребенка такого возраста самостоятельный поход к дантисту может стать огромным потрясением.
Создается впечатление, что некоторым безучастным родителям безразлично (или неинтересно) знать, чем занимаются их дети. Когда Майкл, будучи подростком, говорил своей матери, куда идет или что собирается делать, она отвечала: «Мне все равно».
Детям, особенно подросткам, может нравиться свобода, когда не надо ни перед кем отчитываться, но за все приходится платить. У детей и подростков часто еще не сформировался здравый смысл, ведущий к правильным решениям, и, если их поведение никем не упорядочивается, им кажется, что о них на самом деле никто не заботится. Когда Бобби упал с велосипеда и ему пришлось накладывать швы, мать на короткое время лишила его прогулок. Он заметил, что в действительности был этим очень доволен, потому что впервые в жизни ощутил, что его мать присматривает за ним.
Во многих таких домах члены семьи практически не разговаривают. Существует минимальное количество функционального общения, но не обсуждаются ни занятия ребенка, ни его друзья. Сравните это с родителями, разговаривающими со своими детьми по сути обо всех сферах их жизни, знающими все их взлеты и падения, надежды и страхи, поддерживающими их, когда им не хватает уверенности в себе и отмечающими даже мельчайшие их успехи.
Самоустранение, описанное в этом разделе, – безнадзорность. Это не беспризорность, когда у детей нет еды и крова, это пренебрежение эмоциональными потребностями ребенка. Шрамы, вызванные отсутствием участия и эмоциональной подпитки, значительны.
Жить с безучастной матерью, особенно в сочетании с безучастным или отсутствующим отцом, все равно что быть ребенком и при этом жить самостоятельно.
• В каких областях жизни ваша мать участвовала, а в каких нет?
• Если с вами дома жил отец, копировал ли он это или у него была другая модель?
Невежество
Эти эмоционально отсутствующие матери мне представляются необыкновенно бездумными, невежественными относительно той роли, которую они могли бы играть в ранней и позднейшей проблематике своих детей.
Когда недавно Катрин, пациентка средних лет, поделилась со своей матерью, каким трудным было ее детство, мать ответила: «Если бы мы только знали, каким несчастным ребенком ты была, мы бы отправили тебя лечиться». Возможно, эти слова и могут говорить о некотором чувстве поддержки и заботы, и действительно отражают господствующую ориентацию нашей культуры на проблемы психического здоровья, но они совершенно упускают тот факт, что ребенку было просто необходимо получать больше демонстрации любви (или любых других функций Хорошей Матери). Я думаю, что такие матери не замечают этого потому, что внутри себя они и в самом деле любят своих детей. Они просто не знают, как это показать так, чтобы дети это смогли прочувствовать.
