Но моё обещание Уилли не закончилось, когда я согласилась помогать папе. После того как родители купили мне абонемент в исторический музей, чтобы я могла пользоваться их научно-исследовательским залом, я начала ходить туда каждые выходные. Я рассказала работникам библиотеки о новой папиной книге и своих расследованиях катастрофы «Истленда». Я также рассказала им об Уилли. Руководительница отдела была так поражена, что попросила меня каждое субботнее утро быть волонтёром музея! Иногда я работала с маленькими детьми, а иногда со взрослыми. Но на самом деле это не имело большого значения. Важнее всего то, что у меня появился шанс рассказывать об «Истленде» и об Уилли. Я всегда показывала его фотографию. Пока у меня есть, что о ней сказать, он не будет забыт.
Я повернула голову направо, и моя улыбка стала ещё шире. Уорнер шёл рядом с нами, и его глаза блестели в приглушённом свете предвечернего солнца. Он остановился у входа на кладбище.
– Вот это да!
Действительно. Грейсленд – огромное и красивое кладбище. Незабываемо красивое. Огромные деревья с доходившими до белоснежных надгробий ветвями, облупившиеся мавзолеи, похожие на ряды солдат, и элегантные скульптуры, уходящие далеко в небо. В этом месте вы почти забывали о смерти.
Почти.
– Всё нормально? – спросила я Уорнера.
– Да. – Он указал на окружающие нас памятники. – Учитывая то, где мы находимся, мне на удивление хорошо.
– У кого-нибудь ещё есть ощущение дежавю? – спросила Кэсли, расстёгивая куртку. День выдался тёплым. Всё вокруг было окутано золотистым солнечным светом, даже древние памятники вдоль тропинок. – Как на том месте, где затонул «Истленд»?
– Обожаю дежавю! – Эмили побежала вперёд. Её подстриженные волосы развевались на ветру, а подошвы высоких коричневых ботинок стучали по асфальту. Даже посреди кладбища она была похожа на персонажа из рекламы энергетического напитка или чего-то в этом роде. Я провела пальцем по её браслету и улыбнулась. Эмили оказалась права. Я справилась. И она тоже справится, потому что наконец-то начала говорить о том, что происходило у них дома.
Уорнер повернулся ко мне и приподнял бровь.
– Дежавю? О чём она говорит?
– Губная помада, – с улыбкой ответила Кэсли. – Твоя кузина просто обожает губные помады.
– Большинство девчонок их любят, – улыбнулся в ответ Уорнер.
– Кроме Клэр, – со смехом ответил Сэм. – Очевидно, теперь наш маленький ботаник увлёкся кладбищами.
Все засмеялись, кроме меня.
– Клэр? – позвал Уорнер. Остальные уже ушли вперёд вслед за бегущей вприпрыжку Эмили. – Что-то не так?
Я не была в этом уверена. Месяц назад я ужасно боялась папиных книг, историй и экскурсий. А теперь я спокойно шла по кладбищу.
По собственной воле.
С мальчиком, который мне нравился.
– Странно, правда? – сказала я. Мой голос дрожал, но я ничего не могла с собой поделать.
– Что? Оказаться на кладбище? – спросил Уорнер. – Вообще-то да. Но странно в хорошем смысле. Вроде той рекламы спальных мешков, которую показывают каждое субботнее утро. Они такие уютные, но такие странные.
Я фыркнула и тут же прикрыла рот рукой. Как же неловко! Уорнер усмехнулся, и я впервые поняла значение фразы «смеюсь вместе с тобой, но не над тобой».
– Тогда ладно. Ты готов?
Он недоверчиво посмотрел на меня.
– Не уверен. Пока ещё не знаю, к чему быть готовым.
– Уверена, ты уже догадался. Подумай хорошенько, – ответила я.
Уорнер открыл рот.
– Не может быть! Декстер Грейвс действительно похоронен на этом кладбище?
– Да. Иначе зачем бы я привела тебя сюда?
Он пожал плечами.
– Не знаю. Я об этом не подумал. Наверное, мне было всё равно.
Теперь пришла моя очередь смеяться.
– Тебе было всё равно, что после школы я потащила тебя на кладбище?
– Не совсем. Просто я знал, что ты там будешь, так что всё должно было быть нормально.
Я так удивилась, что споткнулась о небольшую рытвину на тропинке. Неужели я не ослышалась?
– Клэр! Уорнер! Быстрее, мы его нашли! – Голос Эмили нарушил молчание.
Мне казалось, у меня в горле застрял целый комок кошачьих волос.
– Идём к ним.
– Пошли, – тихо ответил Уорнер. – Спасибо, что позвала меня. Твой брат и Кэсли классные.
– Правда? – Меня охватила гордость. Старая Клэр, та, что всё время боялась, могла вырыть себе яму и прыгнуть в неё, потому что у новой Клэр теперь была прекрасная жизнь.
Мы подошли к остальным. Я указала на статую, вокруг которой они собрались.
– Ребята, познакомьтесь с Декстером.
Я бросила рюкзак на землю и вытащила потрёпанную папину копию «Кладбищ Чикаго».
– Эта статуя была выполнена в 1844 году человеком по имени Лорадо Тафт. Он назвал её «Вечная тишина».
– «Вечная тишина», – тихо повторила Кэсли, нахмурилась и посмотрела на статую. – Звучит жутко.
– А как бы ты хотела, чтобы он её назвал? «Увидимся на другой стороне»? – спросил Сэм, и его громкий смех эхом разлетелся над безмолвными могилами.
Кэсли осторожно подошла к статуе, как если бы это была медвежья ловушка, а не столетний памятник.
– Заткнись, Сэм! Ты знаешь, о чём я.
– Ладно, ладно! Я просто пошутил. А теперь о серьёзном. Чем вообще прославился этот парень?
Я не могла поверить, что собираюсь это сделать.
Я представила папу и блеск, который появлялся в его глазах всякий раз, когда речь заходила о призраках. Я подумала, как он всегда радовался, когда выпадала возможность поделиться с другими этими легендами, этой историей… Пусть этот город странный и совершенно безумный, но это Чикаго, и я очень его любила.
– Это, скорее, легенда, – начала я самым трагическим голосом. – В ней говорится, что тот, кто осмелится встать перед Декстером и заглянуть в его глаза, увидит…
– Что? – перебила Эмили. Её глаза стали больше огромных маминых оладий, которые она пекла по воскресеньям.
– Увидит, как он умрёт!
– Умрёт? – почти закричала Эмили. Краска отхлынула от её лица, и она стала бледнее обычного. – Ну уж нет! Нет, спасибо. С меня довольно Уилли. Хватит с меня призраков.
Я уже собиралась напомнить ей, что это всего лишь легенда, когда заметила, что Сэм притих. Он тоже внимательно смотрел на Эмили. Он поймал её взгляд, улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Конечно, эта была не та улыбка, как будто говорившая «я сдала тест по истории на отлично», но всё же довольно счастливая улыбка, глядя на которую я поняла, что Эмили увлеклась Сэмом даже сильнее, чем он ею.
