Но при коммунистическом режиме в принципе не признавали такого преступления как коррупция – в коммунистическом уголовном законодательстве просто не существовало такого слова. Было наказание за взятки, под которыми понимались денежные или иные материальные подношения, но не взаимные услуги. Таким образом, даже само уголовное законодательство коммунистического режима не предусматривало возможность наказания коммунистической номенклатуры за коррупцию.
Недаром в своей книге М. Восленский дает номенклатуре резкую, но аргументированную характеристику:
Вырывшие пропасть между собой и народом, отгородившиеся от него в страхе и пренебрежении семью заборами и дивизиями войск КГБ, высшие номенклатурщики любят порассуждать о своей «близости к народу», и прозвали отщепенцами тех, кто открыто выражает недовольство их режимом. А в действительности, не является ли именно класс номенклатуры – этот класс деклассированных выскочек – по самой сути своей и по своему образу жизни классом отщепенцев? Как точнее можно охарактеризовать членов этого класса, ухитряющихся жить как иностранцы в управляемой ими стране?
[147]
Номенклатура и способствовала широкому распространению коррупции. С того времени, когда номенклатура стала неподсудной и ненаказуемой, она все чаще и масштабнее вовлекалась в коррупцию – от незаконного проталкивания своих детей в университеты до получения крупных дивидендов при заключении миллионных внешнеторговых контрактов. Характерный пример в своей книге «Сумерки» приводит академик А. Яковлев, занимавший в 70–80-е годы ХХ века пост посла Советского Союза в Канаде, где руководство нашей страны закупало в больших масштабах зерно. Пост посла относился к номенклатурным, но Яковлев оказался одним из немногих людей, вошедших в номенклатуру, но и устоявших от соблазна коррупции:
Закупки хлеба и других продуктов питания превратились в крупнейшие мафиозные операции. Например, когда привозили зерно в наши порты, сухогрузы стояли там месяцами неразгруженными. Почему? Да потому, что зерно привозили как раз во время уборки урожая, когда весь транспорт был занят. Зерно гнило. Потом секретарь ЦК и руководители правительства раздавали это зерно по областям. Но не всем, а только тем местным «вождям», которые славили Брежнева и Политбюро. Это были политические взятки протухшим зерном. Это была мафия, которая отнимала у страны золото и гнала его на Запад без какой-либо пользы для собственного народа
[148].
Примером того, что коррупция в стране была связана с высшими звеньями коммунистической номенклатуры, может служить «хлопковое дело», так было названо расследование, начатое в конце 1982 года в отношении экономических преступлений в Узбекистане, связанных с мошенничеством в хлопковой промышленности. В ходе расследования выяснилось, что в хлопковой сфере происходили приписки несуществующих сотен тысяч тонн хлопка, чему сопутствовали многочисленные взятки на десятки тысяч рублей – огромные деньги по тому времени. После начала этих расследования многолетний руководитель коммунистической партии республики скоропостижно умер, а заменивший его человек был арестован и приговорен к длительному заключению.
Но ситуация в Узбекистане не была каким-то исключением в СССР. Даже некоторые следователи, проводившие расследование, говорили позже, что точнее было бы говорить не о хлопковом деле, не об узбекском деле, а о Кремлевском деле. И это было очевидно: мошенничества и взятки того размаха могли происходить только при попустительстве и одобрении центрального руководства страны. А этим руководством были высшее руководство КПСС, аппарат КПСС и коммунистическая номенклатура на всей территории страны.
Подобных примеров коррупции было множество во всех регионах, во всех сферах экономики и на всех уровнях руководства. Противостоять этой системе было невозможно в силу ненаказуемости и неподсудности членов номенклатуры. Наказывали только простых людей за мелкие взятки и подношения, в результате чего главными взяточниками в нашей стране официально считались инспекторы ГАИ (позже ГИБДД), преподаватели, врачи и сантехники.
Номенклатура жила более чем хорошо. Но негативная сторона состояла не в этом факте, а в том, что большинство граждан страны жили бедно, а многие из них очень бедно. Например, многие медсестры работали на полторы или две ставки, поскольку размер зарплаты был мизерным. Крайне маленькие зарплаты были и у других работников. Достаточно хорошо оплачивался труд рабочих тяжелых и вредных специальностей, шахтеров, литейщиков. Но у этих рабочих плохими были условия труда, например в литейных цехах работали без респираторов даже там, где запыленность и загазованность воздуха превышали допустимые санитарные нормы почти в 20 раз. Результатом этого были высокий уровень онкологических заболеваний, туберкулеза и ранняя смертность. То есть выбор был простой: нужна высокая зарплата – рискуй здоровьем. Заботишься о своем здоровье – живи на зарплату, которой едва хватало на еду и одежду.
О том, что зарплата у многих людей была очень маленькой, писал в мемуарах Н. С. Хрущев уже после отставки. Он вообще был одним из немногих руководителей компартии, который искренне заботился о материальном благополучии простых людей. Уже будучи в отставке, в конце жизни, в 1971 году, рассуждая о зарплатах, он признавал: «К сожалению, здесь много несправедливости. Существуют большие разрывы между окладами работников различных категорий»
[149]. Характерно, что Хрущев приходил к следующему выводу: «Дело в том, что у нас вообще вопрос зарплаты неимоверно запутан». Если этот вопрос и был в то время запутан, то это делалось специально теми людьми номенклатуры, которые и устанавливали размеры зарплат. Говоря просто, принцип зарплат был таким: вначале обеспечиваем доходы себе и расходы на ВПК, а что останется, делим между простыми людьми. То есть размеры зарплат устанавливались по коррупционному принципу.
Широкомасштабная коррупция в конце концов стала еще одной причиной, которая, наряду с всевластием ВПК и принципом планового регулирования, привела экономику страны к концу 80-х годов ХХ века на край пропасти.
При коммунистическом режиме активно действовал особый вид коррупции – принятие властью законов не в интересах народа, а в интересах самой власти. Это самый опасный вид коррупции, поскольку он придает ей характер законности. Этот вид далеко не нов, еще автор Декларации независимости США Томас Джефферсон определял коррупцию как законодательную защиту собственных интересов.
Джефферсон имел в виду то, что люди, наделенные правом принимать законы, могут принимать их для своей пользы, например повышая собственные доходы или доходы тех лиц, чьи интересы они лоббируют опять же в корыстных интересах.
Следует учитывать, что в русском языке слово закон используется в нескольких значениях и не обязательно в юридическом смысле, например, законы природы. Но и в юридическом смысле широко используются два значения: закон как высший нормативный правовой акт и закон как любой нормативный правовой акт. Во втором значении к законам относятся указы, постановления, приказы, распоряжения.
