Одна из ваз, опубликованных фотографом Джастином Керром в его альбоме майяской керамики, содержала две необычные сцены, в которой принимали участие старый «Бог L», Бог Солнца и гигантских размеров кролик, сразу же получивший прозвище «Королевский Кролик». Судя по изображению, Кролик явно глумился над старым богом и украл у него одежду и символы власти. Вспомогательные же подписи, как показали наблюдения Ричарда Джонсона, Дитера Дюттинга и Дэвида Стюарта, содержали прямую речь персонажей. В ходе анализа этих текстов мы с Альбертом Давлетшиным пришли к выводу, что кролик не просто разговаривает, а ругается. «Стукнись головой, нюхай свой зад! – говорит он старому богу. – Ты к’улис, Ицамат!» Можно сказать, что пожелание «убиться об стену» придумали задолго до появления Рунета.
В фольклоре современных майя Юкатана кролик по имени Хуан Т’уль («Хуан Кролик») является трикстером – злым шутником и проказником, который издевается над другими животными и постоянно ругается непотребными словами. Теперь мы знаем, что эта фигура восходит по меньшей мере к классическому периоду, а у майя той эпохи в ходу были неприличные анекдоты.
Надпись на керамике совершенно иного содержания была найдена в 2015 году в Бэкинг-Поте в Белизе. Этот средних размеров центр, неподалёку от которого в 1950-е годы вел свои первые раскопки Майкл Ко, в конце VIII века подчинялся царям Наранхо (в древности столица царства Саиль). Как уже знают читатели из 9-й и 10-й глав, этот город славился искусными мастерами и писцами. Новая находка подтвердила их славу. На вазе не оказалось «основного стандарта», зато был записан один из самых длинных (202 иероглифических блока) известных нам текстов майя. Но в нарушение наших ожиданий он был посвящен не ритуалам или мифологии, а реальной истории. В 812 году местный правитель, бывший с одной стороны родичем царя Комкома (расположенного неподалеку города, известного под археологическим названием Буэнависта-дель-Кайо), а с другой – сыном царевны из Наранхо, повелел записать текст о славных деяниях своих родичей в 799–800 годах, когда они победили владыку Йашхи – города, расположенного на одноименном озере. Об этой войне мы знаем из триумфальной надписи царя Наранхо, высеченной на стеле 12 в этом городе. Однако к нашему удивлению, два текста совпадают в общих чертах, но различаются в деталях. В них по-разному приводятся даты отдельных побед, да и сами эти победы приписываются разным людям. Таким образом, у нас наконец-то есть «неофициальная история», избежавшая пристального внимания историографов великих царей и сохранившая взгляд со стороны.
Значит ли все вышеописанное, что все открытия в изучении иероглифического письма майя теперь делаются в сфере лингвистики и историко-культурной интерпретации текстов, а все знаки письменности уже прочитаны? Безусловно нет. Прошедшие годы принесли большое количество новых чтений или, как называет их Майкл Ко, дешифровок иероглифов.
Взглянем на таблицу слоговых знаков майя, приведенную в приложении Б (в главе «Новая заря» хорошо описано, как Дэвид Келли впервые предложил такую таблицу на конференции в Олбани в 1979 году). В ней 100 ячеек, каждая из которых может быть заполнена одной или несколькими силлабограммами типа СГ («согласный – гласный»), из них заполнено 80. С тех пор оказались заполнены 12 пустых ячеек, так что незаполненных осталось менее десятка. Пожалуй, самое примечательное, что большинство из этих чтений стали результатом коллективных усилий и были предложены независимо учеными из разных стран, опираясь на различные аргументы: be (Дэвид Стюарт, США), k’i (Стивен Хаустон, Дэвид Мора-Марин, США), me (Марк Зендер, США), pe (Николай Грюбе и Вернер Нам, Германия; Альберт Давлетшин и Дмитрий Беляев, Россия), so (Марк Зендер, США; Юрий Полюхович, Украина), t’i (Альберт Давлетшин, Россия; Питер Биро, Венгрия), t’o (Альберт Давлетшин, Россия; Александр Токовинин и Марк Зендер, США), tze (Альберт Давлетшин и Сергей Вепрецкий, Россия), tzo (Дэвид Стюарт, США; Альберт Давлетшин, Россия), tz’e (Дэвид Стюарт, США), tz’o (Альберт Давлетшин, Россия), we (Альберт Давлетшин и Дмитрий Беляев, Россия; Марк Зендер, США). Помимо них появилось еще несколько вариантов уже известных слоговых знаков – k’o (Дэвид Стюарт, США), li (Альберт Давлетшин, Россия).
Весьма вероятно, что таблица еще усложнится. К моменту выходя третьего издания книги Майкла Ко эпиграфисты отказались от выделения слоговых на знаков на p’, (несмотря на то, что в «алфавите» Ланды есть знак p’e для обозначения буквы <pp> (p’). Они основывались на гипотезе лингвиста Сёрена Вихманна, что этот звук появился в языках майя поздно. Но похоже, как полагает российский лингвист Альберт Давлетшин, звук p’ все-таки существовал в эпоху создания письменности. Тогда, помимо p’e Ланды, мы должны искать еще знаки для p’a, p’i, p’o и p’u.
За последнее двадцатилетие (которое у майя времени Ланды называлось катун, а в классическую эпоху – винакхаб) были прочитаны и многие важные логограммы (словесные знаки). Прочтение каждой из них позволило открыть новые стороны культуры древних майя. Остановимся лишь на новых прочтениях, которые помогли нам лучше понять, как древние жители центров майя осмысляли свои города.
Еще Леон де Рони в XIX веке показал, что в письменности майя был иероглиф, обозначающий землю и читающийся KAB (каб) или CHAB (чаб). А как же древние майя называли свои города? Дэвид Стюарт в совместном исследовании с великим гарвардским антропологом Эвоном Фогтом показал, что в иероглифике майя есть знак, обозначающий пещеру и читающийся CH’EN (ч’ен). Это слово из языка письменности было заимствовано майя-юкатеками и стало обозначать колодец (как в названии знаменитой столицы Чичен-Ица – «Колодца народа Ица»). Этот иероглиф изображает останки предков (кости и др.), находящиеся в тёмном месте, и часто входит в состав названий древних городов майя. Позднее Саймон Мартин и Альфонсо Лакадена предположили, что слово ч’ен в текстах классического периода следует переводить просто как «город». В ч’ен можно приходить и его можно покидать, его могут сжигать и разрушать во время войн. Древние города майя официально назывались чан-ч’ен – «высокий город» или «небесный город». В свою очередь термин каб-ч’ен обозначал всю прилегающую к городу территорию, и его следует переводить как «земля и город» или «страна».
Итак, город в картине мира древних майя – это место, где располагаются горы с пещерами с останками предков. Но как возникают города? Тут мы встречаемся с характерной для жителей Мезоамерики двойственностью мировосприятия. С одной стороны, тексты сообщают, что города-ч’ены принадлежали правившим им великим, средним и малым царям, жившим и действовавшим в исторические времена. Но, с другой стороны, в ряду случаев мы читаем, что истинным владыкой города являлось божество.
Например, Тикаль считался ч’еном Сак-Хиш-Мута или «Белого Ягуара-Птицы» – мифического «владыки Тикаля», который властвовал в незапамятные времена и пред ликом которого позднейшие правители проводили все важнейшие обряды. В честь Сак-Хиш-Мута был выстроен один из «великих храмов» Тикаля – Храм VI или Храм Надписей. На высоте более 20 метров на кровельном гребне этого храма был высечен гигантский иероглифический текст (каждый иероглиф в ширину достигал почти метра), в котором повествовалось об истории Тикаля начиная с XII века до нашей эры. В ходе работ российско-гватемальской экспедиции в 2014 году мы определили, что этот храм приказал воздвигнуть в 735 году Йик’ин-Чан-К’авиль, а в 766 году его сын перестроил и расширил святилище. В любимом городе Майкла Ко Паленке (в древности Лакамха) таким «хозяином города» считался Хуш-Болон-Чаак (одна из версий бога дождя). Его святилище располагалось на вершине самой высокой горы, вздымавшейся над городом, которая называлась Йемаль-К’ук’-Лакам-Виц («Большой Холм Спускающегося Кецаля»).
