«Ты где?» – написала я Габриэлю. Позади меня хлопнула дверца машины, я почувствовала спиной чей-то назойливый взгляд. Только я хотела обернуться, как на меня налетел Габриэль.
– Беренис! – с облегчением произнес он и, резко притянув к себе, поцеловал.
От неожиданности я зажмурилась и замерла. Потрясенная его поступком, не сразу сообразила, что делать. В ушах начало шуметь, руки задрожали. От него пахло кофе и сигаретами. Теплые губы с силой прильнули к моим. На мгновение я подумала, что мне это все лишь кажется. Но ощущения были более чем реальными. Я кое-как выбралась из его объятий и уставилась на него во все глаза. Он смотрел куда-то позади меня. Я обернулась глянуть, на что он смотрит. Автомобиль разворачивался, а затем, резко надавив на газ, водитель сорвался с места. Толпа старшеклассников докуривала сигареты и с интересом провожала его взглядом.
– Серьезно, теперь ты разглядываешь тачку? – Я толкнула Габриэля в грудь, привлекая его внимание. – Какого черта ты творишь?
Габриэль перевел на меня взгляд и виновато понурил голову.
– Я…
– Никогда больше так не делай, – со слезами на глазах пробормотала я и отвернулась от него.
Губы неприятно кололо, напоминая о поцелуе, которого я не хотела.
– Беренис, – позвал мой друг, – не сердись.
– Не сердись? О чем ты только думал? – Я старалась изо всех сил наладить дыхание, чтобы от обиды не разрыдаться на улице.
– Это всего лишь поцелуй. Не конец света, – грубо бросил Габриэль, злясь на мою реакцию.
– Просто забери мою папку и уходи, – обессиленно прошептала я, устало потирая глаза.
– Конечно, ведь я мальчик на побегушках. Габриэль, приди, забери, унеси! – вскипел он. – Где твоя чертова папка?
Я повернула голову, чтобы указать ему на место, где пять минут назад оставила свои вещи. Но на асфальте валялась только моя сумка.
– Она… – я растерянно уставилась на фасад дома, – я положила ее сюда.
– Ее здесь нет, – раздражаясь, сказал он. – Ты точно принесла ее?
– Я оставила ее тут, – тихо повторила я. – Вы видели мою папку? – спросила я у ребят, которые стояли рядом. Они лениво выдыхали дым и равнодушно покачали головами.
Габриэль закатил глаза.
– Беренис, я понимаю, что каникулы были сложными. Но потерять огромную папку…
– Я оставила ее тут…
– Очевидно, ты не оставила ее здесь. Подумай головой, – поучительным тоном сказал он.
Сомнения… Как легко посеять семя сомнения в человеке. Как легко заставить его усомниться в собственном разуме, в собственных воспоминаниях. Я заколебалась и начала судорожно думать, куда могла положить папку. Где оставила ее? В каких местах была? В этой папке были все мои рисунки за последний учебный год. Я мысленно перебирала содержимое, и от волнения дыхание стало тяжелым. Я не могла потерять эти рисунки. Они были мне дороги, были неким символом того, что я могу творить, создавать, ведь в тот момент написать картину казалось невозможным. Та папка была единственным, что мне оставалось.
Паника. Страх. Шум в ушах усилился. Голова закружилась. В глазах потемнело. Я начала обессиленно падать, но Габриэль успел подхватить меня.
– Беренис? – с испугом произнес он.
– Мне плохо… – прошептала я.
– У кого-нибудь есть шоколад или любые конфеты? – закричала мадам Дебраз, и я почувствовала ее прикосновение у себя на лбу.
– У меня есть «Милка», – послышался чей-то незнакомый голос.
– Беренис, открой рот. Тебе нужен сахар, – скомандовала учительница.
«Я потеряла все, что имело для меня значение», – подумала я, чувствуя, как сладость тает во рту, вытаскивая меня из сумрака.
– Когда ты в последний раз ела, Беренис? – обеспокоенно спросила меня учительница.
Около нас собралась толпа учеников. Люди вытягивали шеи, пытаясь понять, что произошло. Я уткнулась в Габриэля, пряча лицо от нежеланных взглядов.
– Расходитесь, – грубо разогнала любопытных зевак Дебраз.
– Это был голодный обморок? – спросил у нее Габриэль.
Он продолжал держать меня на руках. Мадам утвердительно кивнула:
– Думаю, да.
– Можешь отпустить меня на землю, мне уже лучше, – пробормотала я.
– Точно?
– Да, в глазах не темнеет и все видно.
Он внимательно вгляделся мне в лицо.
– Сахар должен был помочь, – успокоила его учительница.
Габриэль аккуратно поставил меня на асфальт.
– Точно все хорошо?
– Сахар дает быстрый эффект, – вновь ответила за меня учительница.
Он кивнул:
– Я вызову такси и отвезу тебя домой.
Я медленно покачала головой:
– Только не домой.
– Не спорь. Ты поедешь прямиком домой.
– А что у тебя дома? – аккуратно спросила мадам.
Мы с Габриэлем переглянулись.
– Ничего, просто у меня дела, – не совсем соврала я: у меня были дела – я хотела увидеть Тео.
– Все дела отменяются, – тоном, не терпящим возражений, сказал мой друг.
Мадам Дебраз ободряюще мне улыбнулась.
– Отдохни и поешь, Беренис. – На мгновение она замолкла и неуверенно добавила: – Если нужна будет помощь, только дай мне знать.
Я глубоко вздохнула:
– Я потеряла большую папку с рисунками.
Признание далось мне тяжело. Я вновь бросила взгляд на то место, где, как мне казалось, я оставила ее. Было ощущение, что я схожу с ума.
– Машина приехала, – поторопил меня Габриэль.
– Я поспрашиваю у уборщиц в школе! – пообещала Дебраз. – А ты обязательно поешь!
Я не верила, что уборщицы мне помогут. В глазах собрались слезы. Я села на заднее сиденье старого седана, и Габриэль плюхнулся рядом со мной.
– Не переживай, найдется твоя папка. Она огромная! Ее же невозможно не заметить.
– Я вышла с ней из школы, – сказала я, пряча ледяные пальцы между ногами.
– Слушай, ты сегодня точно не в себе, – мягко начал Габриэль. – Давай успокоимся, и завтра уточнишь у своей учительницы, спросила ли она и видел ли кто.
Я замолчала, спорить и доказывать что-то не было никаких сил. Мы доехали до дома за пять минут. Габриэль помог мне выбраться из машины и забрал у меня сумку.
– Ты там что, кирпичи таскаешь? – спросил он, когда мы зашли в подъезд.
Лифт был на цокольном этаже, и друг придержал для меня дверцу.
– Почти… книги по каждому предмету. – Я нажала на кнопку с номером четыре, и мы медленно поднялись наверх.
