Динамик в трубке стукнул и заполнился свистом старомодного маминого чайника.
– Радик, – быстро сказала Аня. – У тебя родители живы?
Радик кивнул и ответил, не отрываясь от дороги:
– Мама.
– Позвони ей.
Радик снова кивнул.
– Сейчас позвони, – сказала Аня.
Радик кивнул в третий раз и, так и не отрывая глаз от проясняющейся дороги, полез за телефоном.
Свист в Аниной трубке затих.
– Мама, – сказала Аня. – Мама, я здесь. Я сейчас.
Рассказ «Я наберу» написан по просьбе критика Галины Юзефович, которая выступила приглашенным редактором литературного номера журнала Esquire, вышедшего в августе 2019 года. Гале я понадобился как автор, умеющий работать с хоррором. Сперва я, как у меня принято, думал отказаться, но сообразил, что вот он, прекрасный и явно последний повод наконец-то написать придуманный пятнадцатью годами ранее рассказ (в рабочей папке у меня до сих пор хранятся два древних файла «Позвоните родителям»: во втором три абзаца, содержимое первого составляют два слова названия). И согласился.
В последний момент я, честно говоря, убоялся собственной свирепости и на ходу переделал концовку, старательно придумав и приладив довольно убедительный, как мне представлялось, хеппи-энд. Но Галя меня сразу разоблачила, указав, что благостный финал все портит. Пришлось признаться в должностном подлоге. «Возвращай», – велела Галя, и я послушался. В журнале вышла исходная версия рассказа.
Но читателям все-таки не уберечься от свидетельств того, что где-то в глубине души я незлобливый и сентиментальный автор. В настоящем сборнике к канонической версии рассказа в качестве бонуса приложена альтернативная концовка.
Дедовский способ
Сказочная миниатюра о встрече Нового года в (не)далеком будущем
Гоша присмотрелся, подумал, отхлебнул из кружки и скомандовал:
– Чуть левее, вон на ту ветку. Молодец. Отойди.
Пес послушно сел и включил, паразит такой, особенно преданный взгляд.
– Не, не то, – сказал Гоша, коли так. – Ракету поярче, а под скафандром чтобы лицо было видно. И улыбка. И щеки красные. Фальшак не пройдет, поня л?
Пес сомкнул челюсти на игрушке, повел ими, вытолкнул обратно. Космонавт, летевший верхом на ракете, явно обрадовался освобождению из пасти: полыхал щеками и зубами так, что глазам больно.
В сенях зажужжало и шлепнуло: въехала очередная посылка, сброшенная во двор почтовым дроном, пятая или шестая с утра.
Когда-то новогодние подарки Гошу радовали, потом интересовали. Хорошие были времена.
Елка еще сильнее растопырила лапы, разноцветно подмигивая под хрустальное «В-ле-су-ро-ди-лась», запахло хвоей, смолой и мандаринами.
– Молодец, – недовольно сказал Гоша. – Властелин ГМО. Радости все равно нет, ну да ладно. Теперь звезду рожай.
Пес улыбнулся, напрягся и сказал:
– Маша вызывает.
– Вспомнила все-таки, – пробурчал Гоша, застегнул тренировочный костюм, убрал подальше кружку, повел пальцем, принимая сигнал, и расплылся навстречу беззубой улыбке Маечки.
– Привет, дед! – сказала Маечка. – С Новым годом тебя.
– Привет, Маечка! Спасибо, миленький. Тебя тоже с праздником – надо, кстати, говорить «с наступающим».
– И «прадед», ага.
– Ну, это необязательно. Как живешь, чем занимаешься, когда в гости приедешь?
– Живу хорошо, занимаюсь крокетом, летным словом и негаргари, в гости приеду, когда мама возьмет. Ты как?
– Да я что, я так же, – сказал Гоша, отмахиваясь от Пса, который уже вовсю пытался объяснить, что такое «летное слово» и «негаргари». – Зимуем, за порядком следим, елку украшаем. Смотри какую игрушку вспомнил, красивая же? Тебе отдам. Вы елку поставили?
– Не помню. А, дед, у меня же подарок. Вот, бери.
Маечка протянула к Гоше ладонь, на ней возникло малопонятное изображение. Гоша, поколебавшись, двинул пальцами навстречу. Изображение исчезло. Пес показал, что изготовление заказанного изделия завершится через две минуты. Баланс счета при этом не поменялся.
– Ой спасибо, Маечка, – сказал Гоша неуверенно, проклиная себя за то, что сам-то подарок не подготовил.
– Это свитер с оленями, в ваше время их космонавты носили, – снисходительно объяснила Маечка и, просияв оттого, что вовремя вспомнила, добавила: – На рок-концерты.
– Где Сталин и динозавры, – пробормотал Гоша, и Маечка важно кивнула, но Гоша не стал ни смеяться, ни плакать, потому что сообразил: – Это же дико дорого, зачем так тратиться?
Маечка степенно пояснила:
– Я три петли цехао прошла, там сразу анлим доступ к хесинь цюень на полгода. Дед, тебе нравится?
Гоша беспомощно пошарил глазами по холму пояснений с картинками, вздохнул, принял от Пса еще горячий свитер, встряхнул его и искренне сказал:
– Очень. Лучший подарок в моей жизни. Приезжай, пожалуйста.
– Ага, – сказала Маечка, сделала ручкой и что-то крикнула в сторону.
– Пес, это какой язык? – быстро спросил Гоша.
– Испанский.
– Ну ладно хоть так, – сказал Гоша уныло и только тут сообразил: – А со мной она на каком говорила?
– На тамильском, центральный диалект.
– О господи. Маш, ну что вы с ребенком делаете?
– С наступающим, дедуль, – сказала Маша, садясь напротив. – Я тоже очень соскучилась.
Гоша оживился.
– Так приезжай. Маечка хоть Россию посмотрит.
– Здесь как будто не Россия.
– Ага, и у вас Россия, и в Калифорнии Россия, и в Каталонии Россия, как же. Россия, Маш, – это мы.
– Да, вы оба, с Амиржоном.
– Почему, Кимы еще. И при чем тут это? Тут и помимо нас есть что посмотреть – и вам, и этим твоим, сколько хочешь бери, место есть.
– Не «этим твоим», – грозно начала Маша, вздохнула и предпочла на миг отвлечься. – Мэй, четыре раза прыгни, не больше, обещаешь? Беги. Россию он покажет. Да кто к тебе захочет-то? «А, это там, где нефть выращивают и тайгу сажают? Спасибочки, мы лучше здесь как-нибудь, по старинке». Еще и вьюга, да? И минус двадцать, да?
Гоша усмехнулся. С утра было минус двадцать семь. Маша завелась еще сильнее:
– Приезжай, главное. У нас, в отличие от некоторых, планер в сарае не стоит. Три дня по пяти рекам с пересадками, спасибо, потом еще дронами сто верст, и ни души вокруг, даже медведи разбежались, один ты сидишь, пенсию копишь.
