Мамай о чём-то говорил со Стеллой, Марк ничего не слышал — его оглушила эта боль. Ослепила. Обездвижила. А потом… прошла. Не сразу. Но всё же. Скрутила судорогой пальцы. Потекла кровью по израненным ногам, пропитывая рваные брюки, когда Марк встал. Но у него были ноги. Он их чувствовал. Они его держали.
И только когда встал в полный рост, понял о чём не сказал Мамай.
Край железного листа передавил Стелле ногу. Тот край, что они не могли поднять: по центру его прижало обломком, сдвинуть который под силу разве что крану. Даже хуже: при попытке его сдвинуть грозило обрушиться всё шаткое нагромождение, что как в тетрисе нелепо упёрлось в этот чёртов кусок бетона. Оно грозило обрушиться и само по себе, под тяжестью — дело времени. И сколько у них этого времени: минута, час, или день — трудно было и предположить.
Лист не выгнешь. С той стороны не подлезешь.
Две человеческих силы были бессильны что-либо сделать. А помощь могла и не успеть.
— Всё плохо? — посмотрела на Марка Стелла.
— Нет, просто думаем, как сделать лучше, — почти не соврал он.
— Марк, — посмотрев на его босую ногу, она протянула кроссовок.
Он прикрыл рукой глаза. Честно говоря, даже и не думал, что будет ей так благодарен за эту обувь. Хотя виду, конечно, и не подал.
— А носок ты случайно не прихватила? — усмехнулся он, когда стал обуваться.
— В следующий раз обязательно прихвачу, — улыбнулась Стелла сквозь слёзы, прекрасно понимая, что дела её плохи.
Марк сжал её руку.
— Держись! Мы сделаем всё, что в наших силах.
И отхромал в сторону, чтобы Стелла их не видела и не слышала.
— У меня только один вариант, — тихо сказал Мамай. — Я упрусь. Вот сюда, — показал он. — Не знаю, сколько продержусь, но ты успеешь её вытащить. Должен успеть.
— А ты?
— Ей ещё детей рожать, — оставил Мамай его вопрос без ответа.
Выбора у них правда было немного.
Но выбор — это вопрос совести, а не вариантов. Тут каждый делает свой. И Мамай свой сделал.
Марк оглянулся по сторонам. Задрал голову наверх.
В небе медленно кружил снег вперемежку с пылью.
Он вернулся, присел рядом со Стеллой и кивнул Мамаю.
Две человеческие силы были бессильны что-то сделать… Но не тогда, когда одна из них Мамай.
Он упёрся спиной в осколок, грозя порвать вены от напряжения. Освобождённый железный лист вздрогнул и отыграл вверх. Марк схватил Стеллу, одним рывком выдернул и откинул в сторону.
— Держись! — кинулся обратно к Мамаю.
— Уходи, Марк! — зарычал тот. Бордовый от натуги, как Атлант, на плечах которого дрожало не небо, а шаткая пирамида из бетона. Хрен знает сколько в ней было тонн, но Марк не собирался так просто сдаваться.
— Ни хуя! — рявкнул он, выворачивая осколок сваи. — Ты обещал дожить до моей свадьбы!
Он толкнул чёртов обломок ровно в том момент, когда Мамай пошатнулся. Неподъёмным груз толкнул его в спину. Мамай упал. С самого верха сорвался обломок и с грохотом упал рядом. Но чёртова свая упёрлась и не дала обрушиться остальному.
— Пошли, пошли, бегом! — помог подняться Марк Мамаю. — Долго она не продержится.
Они с двух сторон подхватили Стеллу. И побежали изо всех сил.
Сзади падали обломки. Казалось разверзлась преисподняя и в неё рушилась земля.
Но они выжили.
Им было ради чего жить.
Глава 40. Вера
О том, что происходит снаружи, Вера могла только догадываться.
Её посадили в кресло. Ей дали воды. Её осмотрел медик.
Но она не могла сидеть. Она стояла у окна, где обычно стоял Марк, напряжённо всматриваясь в серое марево дня, в излучину реки на горизонте, похожую на змею, синие буквы «OR», «Оpen River» — «Открытая река». И ждала.
Он обещал! Обещал, что вернётся, — твердила она себе. Прекрасно осознавая цену этих обещаний. А что ещё он мог сказать? Не жди? Это она уже слышала.
Вера понимала, что происходит. То, что и должно было происходить.
Баржу с грузом встретил отряд ОМОНа. Такие же «маски-шоу» одновременно устроили на консервном заводе, в доме нового мэра и в офисе губернатора — именно потому и нужно было дождаться часа «иск» и задержать до него Измайлова. Чтобы он не увидел в окно, что ОМОН штурмует баржу, не позвонил, не предупредил, не сбежал…
— Только не вздумай рисковать, — покачал головой Марк, прикручивая жёсткую кобуру к столешнице в кабинете отца. — Кричи. Бойцы спецотряда будут прямо за стеной, они будут вас слышать и ждать твоей команды. Или среагируют без неё. Ничего не бойся. Если что-то пойдёт не по плану: всё равно что он скажет, в чём признается, а в чём нет — не рискуй! Это на самый крайний случай, — сунул он в кобуру ствол. — Стреляй, не раздумывая.
— Ты уверен, что он придёт? — обняла его Вера.
— Конечно. И не один. С адвокатом, у которого все твои бумаги. Он тридцать лет ждал этого момента. Не сомневайся, он подготовился, — крепко прижав к себе, заглянул в её глаза.
— Он знает, что мы женаты?
— Ему не обязательно. Это же было на всякий случай, — улыбнулся Марк, широко, лукаво. Коснулся губами её волос. — Но он знает, что имущество трастового фонда теперь принадлежит тебе, поэтому он явится.
— А ты?
— А я буду нужен ему как средство воздействия на тебя. Обещаю, я вернусь. Чего бы мне это ни стоило…
«Был задержан и изъят груз консервов комбината «Берёзовский» — в прямом эфире вещал телевизор.
Но Вера смотрела на экран, только когда повторяли взрыв здания.
Две крошечных фигурки, заснятые с дрона, что бежали по территории, когда вокруг громко считали «Пять! Четыре! Три!».
Это ведь могли быть они, Стелла и Марк?
Спрашивала Вера себя. И боялась ответа. Их накрыло обломками. Они не успели.
— Мамай же не зря сорвался и поехал туда, — мерила шагами комнату Ваан.
Вестлинг изрядно избитый и перебинтованный — чтобы Мамай мог уйти, они сцепились с охраной Измаила, — смотрел на часы, словно они его успокаивали.
Перепуганный барристер давал показания в соседней комнате.
Вера прижалась лбом к холодному стеклу.
За этот день они пережили столько, что хватило бы не на одну жизнь.
— Ну и кто из нас счастливчик? — вдруг услышала она.
— Марк?..
Сердце толкнулась в рёбра. Она распахнула окно и свесилась наружу. Там на покорёженном стеклопакете так и лежало тело, прикрытое тряпкой. Марк хладнокровно её поднял, усмехнулся, бросил на место.
