Его речь прервал приглушенный грохот, донесшийся сюда через толщу бетонных потолочных перекрытий.
– Мне пора, – сказал Харон. – Если они там перебьют друг друга, все задуманное пойдет насмарку.
И направился к креслу.
– Задуманное? – тихо переспросил Фыф, обращаясь ко мне. – Это как понимать?
Я пожал плечами.
– Харон наверняка давно планировал воссоздать группировку «Монумент». Но была проблема. Любая группировка Зоны – это небольшая армия тренированных, хорошо вооруженных бойцов. А где здесь таких найти в достаточном количестве? Значит, нужно сделать так, чтобы они сами сюда пришли. Вот они и пришли.
Я показал глазами на потолок.
– Если ты не ошибаешься, наш железный друг еще тот комбинатор, – хмыкнул Фыф. – Ну, посмотрим, что у него получится.
Харон сел в кресло, положил свои ручищи на каменные подлокотники, закрыл глаза и замер.
Примерно с минуту ничего не происходило, но потом я заметил, что тело Харона изменилось. Оно словно превратилось в часть кресла, стало той же структуры – похожим на камень. И внутри него тоже замелькали слабые огненные сполохи.
– Ты тоже это видишь? – поинтересовался Фыф, протирая по очереди все свои глаза. – Похоже на какое-то наваждение…
– У меня вся жизнь похожа на наваждение, – сказал я. – И протирка глаз от него не помогает, я проверял не раз. Так что можешь не стараться.
– Но это же бред какой-то, – жалобно сказал Фыф. – Он что, реально в камень превратился?
– Это Зона, – вздохнул я. – Тут все возможно.
И тут пришли в движение «куклы». Все это время они стояли в углу, повесив головы, словно отключенные механизмы. Но тут они одновременно воспряли, расправили плечи, проверили оружие – и встали вокруг кресла, в котором неподвижно сидел Харон. При этом я разглядел в тусклом свете потолочных ламп, что зрачки «кукол» экстремально сузились, став величиной с булавочный укол, отчего глаза бойцов стали казаться белыми, как у ктулху.
– А вот и охрана подоспела, – сказал Фыф. – Главное, чтобы нас по ошибке не перестреляли. Или не по ошибке…
И поморщился.
Я – тоже. Казалось, что воздух тихо звенит, и звон этот очень неприятно воздействовал на барабанные перепонки. Они вибрировали, и вибрация эта отдавалась внутрь головы, прямо в мозг.
– Вот намутил ржавый, – скривившись, проговорил Фыф. – У меня прям извилины друг о дружку стучат.
Томпсон тоже встрепенулся. Открыл глаза, повел носом туда-сюда, словно принюхиваясь, – и оскалился по-волчьи. М-да, тяжело наблюдать, как знакомый тебе человек превращается в мутанта…
Кстати, грохот над нашими головами прекратился. Только что там увлеченно стреляли друг в друга – и вдруг тишина. Фыф наморщил лоб, словно прислушиваясь… И сказал:
– Прикинь, а у него получилось. Те, наверху, теперь это и есть Харонова кодла. Сейчас они грамотно, по-военному оцепляют ДК. Слаженно так работают, будто только что и не стреляли друг в друга.
– По ходу, не вышло у «мусорщиков» стравить военных с «боргами», – сказал я. – И кресло это отжать тоже не вышло.
«Все благодаря вам, друзья, – прозвучало у меня в голове. – Без вас ничего бы не вышло».
– И не вошло, – буркнул Фыф. – Ну и как теперь? Отлипнешь от своей сидушки и проводишь нас до Монумента, как обещал?
«Нет, – пришел мысленный ответ. Видимо, теперь Харону было удобнее общаться ментально. – Не провожу. Я нужен здесь, слишком многое предстоит сделать. Но вас отвезут к Монументу мои люди. И договариваться с ним мне удобней отсюда, так что слово свое я сдержу. Идите к лифту. И – прощайте».
Я отметил про себя, что белоглазая охрана синхронно качнула оружием. Словно невзначай, не направляя на нас, но посыл был понятен.
Что ж, Харон получил то, что хотел, и имел полное право послать на все доступные буквы алфавита тех, кто ему помогал. Или приказать своей пристяжи нас расстрелять, например. Вполне нормальное развитие событий как для Зоны, так и для всего остального мира.
Но не приказал – и на том спасибо. Нам же ничего не оставалось, как развернуться и отправиться туда, куда было сказано. То есть к лифту…
– А обещал лично проводить, – обиженно бубнил Фыф, пока лифт ехал наверх. – Сволочь неблагодарная. Я ж к нему как к брату относился, а он…
– Чему ты удивляешься? – пожал я плечами. – У него была цель, он ее достиг, мы стали ему не нужны, вот и все.
– У меня тоже есть цель, – буркнул шам. – И если мое желание исполнится, я никогда себе не позволю так обращаться с друзьями!
– Не зарекайся, – улыбнулся я.
– Вот увидишь! – явно заводясь, рыкнул шам.
– Буду только рад, если увижу, – сказал я, выходя из лифта и беря автомат на изготовку – из холла слышались какие-то вопли.
– Что это там? – забеспокоился Фыф, ментально-телекинетические способности которого были сейчас не ахти – шам изрядно поистратил свою энергию на торможение «акулы» плюс сейчас удерживал Томпсона от окончательной трансформации, ментально ведя его куда надо, так как Джек уже нас не узнавал и, по ходу, совершенно не соображал, что происходит вокруг.
– Сейчас проверю, – сказал я. Метнулся по короткому коридору, выглянул наружу – и присвистнул.
На полу холла медленно умирал военный, судя по форме, из тех, кто штурмовал «Энергетик». Небось еще до того, как Харон захватил и «боргов», и военных, решил этот боец проверить, нельзя ли как-то через это здание в ДК проникнуть.
И проверил…
Человек уже наполовину врос в пол, словно в трясину провалился, и его продолжало медленно засасывать… Причем процесс этот был мучительный – военный уже не кричал, а хрипел, выпучив глаза и раззявив рот. Жуткая гримаса боли, которую я видел не раз. Похоже, там, под полом, аномалия неторопливо растворяла живую плоть, не давая жертве умереть – наверное, ей нравилось кушать свежатинку.
Мы осторожно подошли ближе.
– Мерзость какая, – сказал у меня за спиной Фыф, поднимая с пола оброненный военным АК. – Нехорошо, когда кто-то вот так страдает, пусть это даже и хомо.
– Погоди, – сказал я, отводя в сторону ствол, направленный в голову несчастной жертве. – Что-то мне подсказывает, что если ты его пристрелишь, то страдать будем мы с тобой. Точно так же, как он. Пошли отсюда.
– Но… – начал было шам.
– Делай, как я сказал, – жестко произнес я.
Когда я начинаю рычать, Фыф меня почему-то слушается, хотя с его способностями он мою скромную персону одним легким усилием мысли расплющить может. Вот и сейчас – послушался. Молча. Что на него вообще не похоже.
Вышли мы из здания, я развернулся – и выстрелил, избавив тем самым несчастного от мучений.
И разгневанная аномалия отреагировала тут же!
