— Волнуешься перед дорогой, — постаралась успокоить Галя. — Это нормально.
В этот момент дверь скрипнула и в кухню заглянула маленькая Леночка. Пять минут назад она увлеченно рассматривала в комнате шкатулку с пуговками и обрезками, бережно хранимыми мамой Гали, но теперь, видимо, соскучилась. Смешно склонив голову набок, она подошла к матери и требовательно спросила нараспев:
— Де-душка-Морской?
— Ух ты! Она сказала «дедушка»! Ура! — обрадовалась Галя, которой обычное Леночкино «душка Морской» казалось перебором, лишающим Владимира мужественности и силы в глазах ребенка.
— Э-э-э-э… — Ларочка смутилась. — Если честно, первый слог означал «где». — И тут же принялась отвечать дочери: — Ты не волнуйся, он, конечно, вот-вот будет. Он знает, что тут его ждешь ты. К такой красавице красивой, поверь мне, этот человек мчится на всех парах.
— Да-да, он скоро будет, — подтвердила Галя. И, чтобы не давать лишних надежд, прибавила: — Ну, может быть, не слишком. Он позвонит, когда закончит все дела на смене и будет выходить. Вот от того момента уже скоро-скоро. Примерно час.
Леночка уже не слушала, с интересом переключившись на знакомую гитару. Саксофон Олега продался, а Ларочкина семиструнная гитара — нет. Поэтому Лариса принесла ее отцу якобы на хранение. На самом деле Галя с Ларой решили устроить мини-заговор: пусть Морской снова вернется к музицированию. На скрипке же когда-то играл, значит и с гитарой справится. Заодно будет чем заняться и чем ошеломить дочь, когда та через год приедет в отпуск.
— Мона? — деловито поинтересовалась Леночка, примеряясь, как бы получше дернуть струну. Галя с Ларисой, хотя обе знали, что нельзя, хором сказали: — Можно.
— Избалуете мне ребенка! — возмутилась появившаяся на пороге мама Гали, убирая инструмент подальше от цепких детских пальчиков.
Леночка не сопротивлялась, ведь в руках Ильиничны красовался номер «Журнала мод», который та, кажется, выдавала за книжку про принцесс.
— Бегу! Бегу-у-у-у! — раздалось вдруг из коридора. Соседка Людочка, не сбросив плащ и не разувшись, влетела в кухню, дико озираясь. И сразу успокоенно осела, вытирая пот со лба большим платком. — Теперь я знаю, что склероз полезен! — сказала она в ответ на всеобщее недоумение. — Я мчалась со всех ног, думая, что тут сгорела кастрюля, которую я поставила в обед подогреваться и забыла снять, — она указала рукой на дальнюю конфорку. — Так бы и случилось, если б я не забыла зажечь под ней огонь!
Все засмеялись.
— Надо же, — тут Люда заметила Миньку. — Сидит!
— Да. Удивительно заинтересовался Ларой. И, главное, он видит-то ее далеко не в первый раз. Но только сейчас оценил. Ишь! Не испугался ни звука гитары, ни нашего смеха. Поразительно.
— Хм, — соседка вдруг подошла к коту и подозрительно зашмыгала носом. — А я ведь знаю, в чем тут дело. Лариса, скажите честно, вы крутили кудри на пиво?
— Да, — Ларочка удивленно кивнула. — А разве пахнет? Вроде не должно. Ирина рассказала, что женщины Чехословакии делают завивку на пиво, потому что у них оно не такое… ароматное, как наше. И можно смело пробовать. Дала мне бутылочку для торжественного случая. Они на сувениры что только с собой не привезли!
— В этом все и дело! — тонким голоском засмеялась Людмила. — Вы не поверите! Я, когда по вашей просьбе кладовку разбирала, знаете что нашла? Склад бутылок из-под чешского пива. Минькина покойная хозяйка, я так понимаю, не бедствовала… У нас такое пиво не достать… Удивительная старушка!
— Да, — Галочкина мама к бывшей соседке относилась тепло и с почтением, потому шуточек в ее адрес не допускала. — У нее были заслуги перед отечеством. И сын из Москвы, недаром же сотрудник какого-то посольства, всегда помогал.
— Я знаю! — продолжала Людмила. — Просто удивляюсь, что она даже вон бутылки не сдавала. Я помню про достойную именную пенсию и сына, но чтобы настолько!.. — Такие бутылки не примут нигде, — резонно возразила Лариса. — Но не выкидывать же? Обалденная, наверное, получилась коллекция…
— Но я это не к тому, — вернулась к главному соседка. — Ваш кот ее любил. И запах чешского пива сейчас ему ее напоминает… Поэтому он и ласковый — унюхал родной запах.
— Галя, что с тобой? — Видимо, Галина сильно побледнела, потому что Ларочка ссадила кота с колен и кинулась на помощь. — Ослабить фартук? Открыть окно? У меня аптечка с собой…
— Нет-нет, — Галочка пыталась отстраниться от машущих на нее полотенцами с трех сторон женщин и Леночки, на всякий случай дующей ей на коленку. — Со мной все в порядке! Я просто… Просто поняла одну важную вещь. Вот почему на ней была косынка, а вовсе не из-за поездки в машине с открытым верхом, понимаете! Получается, что совсем недавно, на этом самом месте… У нас под носом, верите? И никто, кроме нас, ничего не знает. Ох… А ведь сейчас эта Ирина совершенно беззащитна…
Глава 16. Ошибки телепатии
Вскоре, вынужденно бросив дома и гостей, и маму, Галочка мчалась предупреждать Морского о своих подозрениях. И, честно говоря, она была сердита.
Ну, потому что, если говоришь, что не пойдешь кого-то провожать, — так не ходи. А если хочешь все ж проститься — не лги своим, что не пойдешь. Иначе ставишь всех в дурное положение. Хотя бы потому, что, если ты вдруг срочно будешь нужен, разыскивая тебя, близкие, сами того не желая, прилюдно продемонстрируют, что ты обманщик.
Впрочем, себя Галочка тоже считала виноватой. Сразу после догадки про Клару она, конечно, кинулась звонить Морскому. И что же? На фабрике его уже и след простыл. Коллеги ничего не прояснили, и Галя позвонила на проходную, где, внезапно сделавшийся вежливым вахтер, ей все подробно объяснил.
— Уже отбыл с работы, — прикрыв трубку рукой, повторила Галя для стоящей рядом Ларочки. — Причем на автомобиле.
— Значит, с минуты на минуту будет дома! — обрадовалась дочь Морского.
И тут вахтер назвал время отъезда. Расстроившись, Галина не сообразила, что для домашних лучше бы подать происходящее иначе, и выпалила:
— Увы, нет! Уехал он уже давно. И раз не предупредил нас, как договаривались, о том, что выезжает, и до сих пор не здесь — значит спешил совсем в другое место. И я уверена, что знаю, в какое…
Для подтверждения она сделала звонок в «Интурист». Так и есть! Представители чехословацкой делегации уже съехали из номеров и отмечали сейчас свой отъезд прощальным банкетом в ресторане.
— Желающие проститься с иностранными гостями уже на мероприятии! Мероприятие закрытое. Всем, кроме прессы, доступ запрещен! — строго сказала сотрудница гостиницы, не замечая, видимо, противоречия между «желающими проститься» и «доступ запрещен»…
И Галочка сорвалась, не выдержав обиды, и рассказала домашним, где сейчас Морской, и что ей теперь к нему придется ехать, потому что, судя по всему, его драгоценная Ирина в страшной опасности…
