На счёт караульных наёмник немного преувеличивал. Я насчитал всего шестнадцать человек, четверо из которых являлись священнослужителями в расшитых золотом хламидах. Помимо увесистых томов святого писания у них ничего при себе не имелось. А вот остальная дюжина легко заменит собой маленькую армию. Это паладины — самые искусные и хорошо экипированные рыцари святого воинства. Все как на подбор плечистые, будто заядлые культуристы, в латных доспехах и с огромными двуручными мечами. Таким орудием коня можно без проблем зарубить, не то, что человека.
Эти суровые бородачи являются чем-то вроде местных командиров, но здесь они лишь в роли почётной стражи. А ведь их всего пара десятков на всю каторгу, вряд ли больше.
Фэнг совершенно прав. Выступать против них — всё равно, что на легковушке пытаться пробить Великую Китайскую стену. Как ни разгоняйся, всё равно расшибёшься в лепёшку, да и только.
— У меня и в мыслях нет драться с ними, — уверил я наёмника.
— Это хорошо. Но на случай, если вздумаешь глупо сдохнуть, знай — дорогу я и без тебя как-нибудь найду. Мне проще вас самому пришить и потихоньку слинять отсюда.
— Что ж, удачи тебе в горах. Без инструментов, карты и запаса еды. Чага тебя наверняка похвалит, когда вам задницы там пооткусывают.
— Только поэтому ты пока ещё жив, мудила! Но это ненадолго…
Дальше пререкаться не стоило, ибо мы дошли до места будущей казни. Звезда начала закатываться за край планетоида, и в округе стало заметно темнее. Пока наша бригада совершала очередной рейс, сюда уже успели привести и подвесить на столбы приговорённых к последнему покаянию. Крюки располагаются метрах в трёх над уровнем земли, так что даже с учётом слоя дров беднягам приходится воздевать связанные руки, через которые проходит петля. Священники исполняют похожий жест во время молитвы, только стоя на коленях.
На левом столбе тихо болтался муравьиноголовый рой, а на правом я со смешанными чувствами разглядел Двойку. Точнее то, что от неё осталось. Девушка напоминала измочаленную боксёрскую грушу, которую для приличия обмотали кровавыми тряпками в районе бёдер и груди. А кое-где на измученном теле виднелись явные следы ожогов. Но даже в таком состоянии она заметила нас и одарила укоризненным взглядом. Правый глаз у неё заплыл до самого надбровья, но она вполне справилась и одним левым.
Лиффия от такой неприглядной картины громко ойкнула, чуть всех не выдав. Один из четырёх священников обернулся, но увидев перед собой всего лишь испуганную девчонку, с усмешкой вернулся к заунывному зачитыванию псалмов. У меня тоже нашёлся повод для радости — из почётного караула осталось всего шестеро паладинов и двое воинов попроще, которые привели пленников.
Их тут именуют часовыми, что является аналогом младшего армейского чина. На этих мужиках тут всё держится, от охраны и конвоирования, до настоящих военных действий. Не стоит забывать, что каторга стоит на границе владений святош, и частенько подвергается нападениям.
Так что работы у служивых предостаточно.
Сумерки постепенно сгущались, поэтому служка торопливо погнал нас обратно, чтобы вернуть надзирателям до наступления темноты. На складе древесины уже наверняка начали пристёгивать невольников, как шелудивых собак. В большинстве рудников такой роскоши нет, и там просто перекрывают все входы, чтобы «очернённые» не разбежались под покровом тьмы, как тараканы.
Затмение хоть и чрезвычайная ситуация, но вполне привычная для этого региона. Оно тут примерно раз в две-три недели случается. Так что долго никто в казематах не томится. Ротация там ещё та, зато дисциплина на каторге царит железная. Мало кому захочется ненадолго побыть в роли мотылька, попавшего в керосиновую лампу.
— Братик, мы правда это сделаем? — тихонько прошептала Лифф, дёрнув меня за рукав. — Это же безумие…
— Поэтому оно может выгореть. Боишься?
— Да.
— Я могу тебя исключить из отряда. Можешь отправляться с Фэнгом и остальными, если хочешь.
— Нет! Ты очень храбрый, а я — всего лишь слабая трусиха… Это мне нужно было на костре оказаться, а не сестрёнке! У меня нет другого пути, только с тобой. Но тебе самому разве не страшно?
Я прислушался к себе и ответил с максимальной честностью:
— Немного.
— Почему? Мы же на смерть пойдём!
— Посмотри на мою руку, — я выразительно клацнул клешнёй. — Её бы не отгрызли, прими я тогда другое решение. Но это значило пойти наперекор себе, понимаешь? Верни меня сейчас в тот самый момент, и я поступлю точно так же. Потому что руку разжал бы другой человек, но не я. А мне нравится быть самим собой.
— Как сложно…
— Давай просто сойдёмся на том, что я — упёртый мудак. В какой-то степени, это чистая правда.
Тем временем впереди показался наша мануфактура, ставшая за последние дни почти родной. По сути она не имеет даже стен — одни только навесы из бычьих шкур, защищающие древесину от осадков. Всё это недоразумение опоясано по периметру кривоватым частоколом в человеческий рост. Доведя нас до ворот, за которыми начинался внутренний двор, служка поспешил обратно, а нами занялся тучный надзиратель. Этот хмырь явно не привык куда-то бегать, проводя всё рабочее время прямо тут.
Всего на объекте числится шестеро окранитов, которые присматривают за невольниками, набираемыми по извечному принципу: «кто мимо пробежал». Если рабочих рук не хватает, их пригоняют с ближайших рудников. Вот оттуда пока спустишься по серпантину, и затмение пройдёт.
В тёмное время суток надзиратели переквалифицируются в обычных охранников склада. Поэтому у каждого на поясе помимо обязательной палки висит короткий однолезвийный меч, типа крупного мачете. На местном сленге их называют «тесаками», и они являются аналогом топоров. Таким орудием можно не только чурку расколоть, но и чью-либо голову. Или руку отхватить.
Нам столь опасный инструмент не доверяют, поэтому мы работаем с примитивными клиньями и киянками. В конце смены всё это добро пересчитывают и за недостачу инвентаря могут жестоко наказать.
Толстяк повёл нас к ближайшему стойлу, поругиваясь вполголоса на природное явление. Не случись его, и не пришлось бы отрывать задницу от любимого тюфяка. Но что поделать — за несоблюдение порядка можно и разжалование схлопотать. А каждый из надзирателей глотку перегрызть готов за своё положение.
На месте нас поджидал ещё один окранит с факелом в руке, ибо стемнело уже всерьёз. Наша троица нарочно пристроилась в самый конец очереди, и пока остальных пристёгивали к опорным столбам, Лифф успела незаметно снять кандалы с Фэнга. Тоненькую спицу ей изготовил наш кузнец, и найти её получилось бы, лишь раздев девчонку догола. А с её мальчишеской комплекцией она не представляла никакого интереса для местных любителей порезвиться с невольницами и служанками.
Да, последних пользуют не так часто, но отказать начальству они не в праве. Наверное, поэтому Осень решила бежать с нами.
