На следующий день мессер Каммелли возвратился и представил его светлости викарию подтверждение того, что было изложено в послании…
К сожалению, все, что написал управляющий в депеше, оказалось правдой – спокойную жизнь долины нарушило убийство.
Тело принадлежало молодой женщине, оно было найдено на спуске к источнику святой Агаты, Сант-Аньезе.
На место немедленно был отправлен доверенный эмиссар викария в компании с врачом, также был вызван хирург из ближайшего городка Поджибонси. Необходимо было провести полное обследование тела и детально изучить сцену совершенного преступления.
Анджело снова поднялся, взял с полки книгу. Перелистал, и, найдя нужную страницу, зачитал:
«Убитая низкого роста, приблизительно двадцати лет от роду, со светло-каштановыми волосами, заплетенными в косу и уложенными таким образом, как это делают крестьянки. Она одета в женское платье темно-лилового цвета в полоску, хлопковую нижнюю юбку и кожаные туфли с завязками, с серьгами в виде колокольчиков в ушах».
Он закрыл книгу и снова уселся в кресло, отпил глоток янтарного вина и продолжил:
– На спуске к источнику виднелись следы борьбы, был найден разбитый глиняный кувшин с прилипшими женскими волосами, при последующем детальном осмотре также был найден другой волос, по форме и виду принадлежащий мужчине. В кустах неподалеку нашли и мужской берет из хлопка с розовыми, белыми и голубыми полосками.
После обследования тела женщины хирург сообщил трагическую новость: она была беременна не менее полугода. На шее и на груди были обнаружены четыре глубокие раны, которые и привели к смерти.
Собрав все сведения, мессер-посланник вернулся в Кастельмонте, известил викария и приготовился ждать необходимых указаний.
Расследование началось, и практически на следующий день клубок начал разматываться. Мария Лучия Ченни – так звали бедняжку, дочь умершего Пьеро Ченни, жила с дядей и тетей и, по слухам, ее возлюбленным был молодой человек по имени Антонио Дзимарди, житель деревни Сан-Донатино близ Кастаньоли.
Естественно, что беременность молодой женщины сразу же заставила следователей заподозрить Антонио. Его немедленно арестовали.
За несколько минут до полуночи того же самого дня специальный посланник викариата в присутствии двух свидетелей из семей, живущих по соседству, произвел обыск в доме Дзимарди.
– А тогда тоже так все делали, как сейчас полиция? – удивился Альфредо.
– Это только технические способы меняются, а следствие проводят всегда одинаково, – с видом знатока ответил Анджело. – Ты что, в музее криминалистики в Сан-Джиминьяно не был, когда в школе учился? – удивился старик.
– Я же не отсюда, – ответил Альфредо. – Ну да, никогда не был.
– Не отвлекайтесь! – взмолилась Саша, и старик продолжил:
– И тут обнаружились первые доказательства причастности юноши: его левая рука была изранена и исцарапана. Кроме того, в доме был найден женский платок бирюзового цвета со следами крови.
Изъятый платок был завернут в кусок белой ткани, сверток запечатан сургучом и немедленно отправлен во Дворец Власти – Палаццо Преторио. А молодой человек, в свою очередь, отправлен в заключение в Сан-Кашано.
Спустя пару дней началось официальное следствие.
Сначала был опрошен дядя убитой, Мартино Ченни, который сразу же сообщил, что у его племянницы действительно был «аморе» с Антонио Дзимарди, причем уже лет пять, и что их обычным местом встреч был как раз источник, куда девушка часто ходила за водой. Также он подтвердил, что ей принадлежал бирюзовый платок, в котором она и ушла в последний раз. Слова дяди подтвердили две тетушки, они доподлинно знали, что именно в этот день девушка должна была встретиться с Антонио у источника, чтобы потом вместе пойти на мессу в церковь Святой Агаты.
Местный мясник по имени Ландоцци заявил, что «как раз в то воскресное утро видел Антонио, у которого все штаны были промокшими».
Таким образом, все пазлы в мозаике сложились, осталось допросить подозреваемого.
Антонио Дзимарди, молодой крестьянин, подозреваемый в убийстве Марии Лучии, был перевезен из заключения в Сан-Кашано ко двору викария долины Эльзы, чтобы его светлость викарий смог его допросить.
– Я сам читал в архиве протокол допроса, когда занимался историей долины, – сказал Анджело. – Сначала в протоколе были описаны фигура и внешность обвиняемого, причем записывающий придал Антонио нечто демоническое, – засмеялся старик, – хотя ничего особенного, по свидетельству прочих документов, в парне не было.
В целом Антонио был описан как «молодой человек хорошего здоровья примерно двадцати пяти лет от роду, с каштановыми волосами, одетый в шерстяную рубашку табачного цвета, нижнюю рубашку голубого цвета с пуговицами из белого металла, простые шерстяные брюки белого цвета и кожаные башмаки с завязками».
На многочисленные вопросы юноша не отвечал, хранил молчание. В итоге он был отправлен в тюремную камеру, а отчет о проведенном расследовании викарий направил в Аудиторе Фискале во Флоренцию.
Через неделю из Флоренции пришла бумага, гласившая: все документы внимательно и тщательно изучены, расследование считается проведенным по всем правилам и с подобающим прилежанием, тем не менее, для устранения каких бы то ни было противоречий желательно получить признание обвиняемого.
В тот же день викарий спустился в карцер для разговора с обвиняемым. Каким был этот разговор, не рассказывает ни один документ, – Анджело прищурился, оглядывая компанию, – но сами знаете, что во дворце викария была камера пыток…
Вскоре Антонио предстал перед церковными судьями и признался в совершенном убийстве.
Старик снова открыл книгу, перелистал несколько страниц и зачитал:
«Вечером предыдущего дня мы встретились с Марией Лучией, и она сказала, что нам надо поговорить, мы договорились встретиться у источника святой Агаты. И там она сказала, что беременна и хочет выйти за меня замуж. Но я не хотел жениться, может, она вообще нагуляла этого бастарда! Это точно не мой ребенок! Она дала мне время подумать до следующего утра, а потом она все расскажет дяде и пойдет к священнику и к викарию, и они заставят меня жениться, а за упрямство и святая Агата меня накажет. Я не спал всю ночь, не знал, что же делать.
На следующий день у источника мы встретились, как договаривались, и она опять набросилась на меня, била меня кулаками.
Крича, что я немедленно должен пойти с ней в церковь, она даже столкнула меня в воду.
Я разозлился, и словно все помутилось перед глазами, я схватил нож, который всегда был у меня в кармане, и ударил ее несколько раз. Когда я увидел, что наделал, я убежал, даже не заметив, что у меня в руках остался ее платок…»
Антонио Дзимарди был приговорен к смертной казни. «Повесить, после чего четвертовать и вывесить голову на месте эшафота» – гласил приговор суда, – прочитал Анджело и торжественно добавил: – Это была одна из последних в истории смертных казней, совершенная Викариатом долин Эльза и Пеза в Центральной Тоскане, поэтому я тщательно изучил этот случай по архивным документам и даже включил в свои заметки.
