— Я возьму чистое полотенце и пойду в душ.
— Есть будешь? — спросил Григорий уже в пустоту, так как сын уже поднялся по лестнице.
— Нет, — рявкнул тот.
Николай прекрасно понимал, что отец ничем не заслужил такого отношения, но не сдержался. А все потому, что уже давно не был с женщиной и пялился с открытым ртом на нее, чуть ли не капая слюной. Он отогнал мысль, что с самого знакомства пытался соблазнить Анну, как довольно симпатичную девушку. Но только сегодня узнал, какое это чистое, невинное создание, которое почти весь день с неподдельным интересом слушало всю ту чушь, что он нес, искренне восхищаясь его знаниями. Она похожа на нераспустившийся цветок, который он просто не смеет трогать своими грязными лапами.
— Отец, я немного устал, — спустившись, сказал Николай извиняющимся тоном, — поэтому хочу помыться и лечь спать. — Он немного помедлил и добавил:
— Днем я пил холодный чай с ужасно сладкими вафлями и меня мутит от одного упоминания о еде.
С этими словами Николай вышел, оставив отца довольно улыбаться.
— Э, нет, сынок. Тебя мутит не от еды. Ты просто нашел то, что не можешь сразу съесть…
Николай разделся и обмотал вокруг талии полотенце. Напрасно он отказался от ужина. Сейчас, когда он немного успокоился и помылся, то понял, что голоден, как сто индейцев, но не хотел признаваться в этом отцу. Поэтому ходил по комнате и, наконец, подошел к окну. Уже стемнело. В окнах соседнего дома горел свет. Шторы не были задернуты, и он прекрасно видел то, что попадало в обзор окна. Анна лежала на животе, болтая ногами в воздухе, и читала. Рядом, свернувшись, спала кошка. Короткий халат едва прикрывал ее бедра, а маленькие ступни и стройные лодыжки были представлены на его обозрение. Вдруг она перевернулась на бок соблазнительно выставив на показ золотой загар бедра. «Вот ведьма, не такая уж ты невинная ромашка, раз выставляешь свои голые ножки!» — снова разозлился Николай.
И, словно услышав его мысли, девушка резко соскочила с дивана и задернула шторы, заставив Николая чертыхнуться и отойти от окна.
Когда Анна закрывала шторы, ей показалось, что она видела мужскую фигуру в окне на втором этаже. Но, может, это ей только показалось. Она спокойно вернулась к захватившему ее детективу, который остался лежать раскрытым на диване.
Николай упал на старую тахту, сосланную в качестве дачной мебели, и закрыл глаза. Он злился то на себя, то на Анну, причем, не зная на кого больше. В конце концов, решил, что будет лучше, если он завтра же уедет отсюда от греха подальше. Или, наоборот, к греху поближе? Однако, вспомнив о Mapинe, он брезгливо поморщился. Но он точно уедет завтра утром. Убаюканный этой мыслью, он уснул. И лишь маленькая фея с необыкновенными серо-синими глазами и ангельской улыбкой всю ночь ускользала от него в цветущем саду.
Глава 14
Григорий сидел напротив Василия Левина и его жены Екатерины Михайловны, осторожно подсчитывая количество взяток.
— Две, — неуверенно произнес он, и Василий Егорович отметил на тетрадном листе, на котором записывал счет.
— Мне три, — протянул Левин, занося в графу и искоса посматривая на свою жену.
— Пас, — Екатерина Михайловна вытянула губы трубочкой, а потом улыбнулась, обозначив на своих щеках милые ямочки, которые ей так шли.
— Катя — пас, — прокомментировал, делая запись, ее муж.
На руках у всех было по семь карт, и две взятки оставались лишними. Григорий решил начать игру с туза червей, а не с козыря, как задумал раньше, надеясь, что у кого-нибудь не окажется червей, но ошибся. И первая взятка была его. Оставив даму бубен, он выкинул десятку, и тут же ему повезло, Левин забрал ненужного уже козыря.
— Так, значит, Коленька решил уехать? — переспросила Екатерина Михайловна, вынимая восьмерку пик и кидая на стол.
— М-да. Никак не ожидал я этого. Мне казалось, что он здорово здесь зацепился, но ведь он такой непредсказуемый… — растягивая слова, произнес Ротов.
— Ничего, вот увидишь, скоро вернется, просто девчонка дала ему от ворот поворот. Еще раз пики, пожалуйста, — Левин бросил вальта.
На сей раз у его жены пики кончились, и ей ничего не оставалось, как забрать ненужную взятку себе козырной шестеркой.
— Толку-то, — усмехнулся расстроенный отец. — Она вот-вот должна уехать, если уже не уехала.
— Не волнуйся ты так!
— Тебе хорошо говорить, у тебя два сына и оба уже женаты, а сам уже весь оброс внуками! — не без зависти произнес Григорий.
— Ох, ведь Мишина Оленька-то опять беременна, — воскликнула Екатерина Михайловна.
— Да, Мишка — парень не промах, — с гордостью произнес Левин.
— А Светка, зато, ни за что не хочет рожать второго.
— Да мне бы и одного внука хватило бы, — вздохнул Григорий, — Егорыч, забирай, твоя.
— О, черт, — Егорыч забрал последнюю взятку, которая была у него уже четвертая. Татьянина старшая-то побойчее, а Анютка — все больше с книгами сидела, да тут кавалер-то ее, этот… как там его… да бог с ним! Татьяна говорила, что она и не переживала вроде, только стала как неживая.
— Скажешь тоже! — воскликнула жена. — Вон девица какая! Милая, добрая!
— То-то и оно, что милая и добрая, да только не скоро она к себе парня подпустит, — сказал муж.
— Э-э, да Николаю такую и надо! Чтобы знал, что не все девки по нему сохнут! — раскладывая карты веером, резюмировала Екатерина Михайловна.
— Доставай-ка, Ротов, еще пива, а то это уже теплое совсем, — Левин почесал бровь, слегка тронутую сединой, — пас.
Григорий достал из холодильника пол-литровую бутылку пива. Звук подъехавшей машины и хлопнувшей двери, заставил игроков на секунду отвлечься от игры и пива.
— Николай, — тихо произнес Григорий, быстро садясь за стол.
— А я что тебе говорил, — подмигнул старый друг.
— Да, тихо вы оба, — успела шикнуть на них Екатерина Михайловна, как в дверях показалась высокая фигура Николая, удивленно вскинувшего брови при виде такой компании.
— Здравствуйте, Василий Егорович. — Он крепко пожал руку лучшему другу отца, которого тоже очень любил. — Добрый вечер, Екатерина Михайловна, — Николай улыбнулся его жене.
— Николай, как здорово, мы тебя сейчас только вспоминали, — воскликнул Левин, и тут же получил удар по ноге от своей жены. — Садись, сынок, а то твой папаша совсем в лидеры выбился.
Николай взглянул на счет.
— Неплохо, вы пока играйте, а я разденусь и поставлю машину в гараж.
— Ну, и кто выиграл? — поинтересовался. Николай, усаживаясь за стол.
— Папик твой, кто же еще! — Василий Егорович пододвинул ему листок — На, черти, ты теперь писарем будешь, самый глазастый. А я тебе стакан достану, пиво-то будешь?
