— Климовы? — переспросил Григорий Андреевич, так как был знаком с Андреем, и знал о них из рассказов Николая.
— Да, Климовы, — подтвердила она, стараясь не смотреть на Николая, чья смена настроения была ей непонятна.
— И что? — не унимался старик.
Сын и девушка посмотрели на него, и в один голос выдохнули:
— Ничего!
Ротов старший рассмеялся.
— Ну, кто бы мог подумать! А? И ты мне ничего не сказала? — он посмотрел на Анну. Она растерялась еще больше.
— Не сказала? Чего?
Николай усмехнулся. Он вспомнил, что она ему говорила во время их единственного танца. И еще разыгрывает из себя Мисс Удивление. Какой талант! А он еще сожалел, что так ошибся на ее счет. Ха-ха!
— Папа оставь свою гостью в покое, — в его голосе звучал сарказм.
— Просто я не могу понять…
— Я тоже не сразу все понял, но это не важно, — перебил его сын.
— Да, не важно, — согласился отец. — А как ты нашел меня, ведь ты ни разу не был здесь?
— Зная название садоводства и номер участка, это совсем не сложно.
Анна решила, что настал подходящий момент, и встала.
— Извините, но я, пожалуй, пойду… — неуверенно начала она.
— Как же ты пойдешь, подожди, нужно хоть… — Григорий растерялся, не зная с чего начать.
Анна попыталась улыбнуться.
— Мне действительно уже пора. Вам, наверное, нужно обсудить какие-то вопросы. Не хочу мешать, — Анна решительно направилась к двери.
— Мешать! Не говори глупостей, мы сейчас попьем чаю или…
— Спасибо, но как-нибудь в другой раз, — с натянутой улыбкой произнесла она.
— Я провожу… — Николай резко встал.
— Не стоит… — торопливо запротестовала девушка. Но Ротов совершенно не слышал. Взяв ее под локоть, он буквально вытолкнул Анну на улицу.
— Я могу прекрасно дойти сама, — Анна выдернула локоть.
— И лишить меня такого удовольствия!
— О чем ты говоришь?
— Прекрати разыгрывать Мисс Удивление. Ты прекрасно знала, что я должен приехать! К несчастью я не сказал когда.
Они вышли на аллею и остановились.
— И зачем мне это? Может, откроешь секрет? — прошипела она.
— Ах-ах! Какая слабенькая у нас память! А как же твои брачные намерения! Ты так старалась уверить меня в этом.
— Не говори глупостей, — Анна попыталась уйти, но он остановил ее, поймав за руку, и развернул к себе лицом.
— Ты думала, что как только ты уедешь, я помчусь вслед за тобой? А не вышло. И ты решила действовать через моего отца и устроить «случайную» встречу, — он сверлил ее своими зелеными глазами, потемневшими от гнева.
— Твой отец говорил, что у него самовлюбленный сын, но я не думала, что до такой степени! — бросила ему Анна.
— А-а, так вы все-таки говорили обо мне!
— Да, Григорий рассказывал о своем сыне, и не мало, — не без ехидства произнесла девушка, — так что я теперь о тебе многое, что знаю!
— И что же, например?
— Что ты — самодовольный осел!
— Неужели? И зачем же тогда было просить, чтобы я приехал?
— Я тебя не просила, и не знала, что Григорий звонил тебе, или еще кому-нибудь.
— Надо же, она не знала!
— Да. И я не знала, что он — твой отец! — Анна старалась не закричать.
— Хватит, я устал от твоих игр. Они ужасны.
— Вот и прекрасно! — она попыталась освободить свою руку, которую он так и держал.
— Знаешь, что я хотел сделать уже давно? — он немного ослабил хватку.
— Нет! И знать не….
Резко притянув к себе, он накрыл ее приоткрытые губы горячим поцелуем. Он отпустил ее так внезапно, что она едва не упала.
— Если ты еще хоть раз ко мне прикоснешься, я тебя прибью, — с трудом переводя дыхание, дрожащим голосом сказала рыжеволосая воительница и, быстро развернувшись, гордо пошла прочь. Николай долго смотрел ей вслед.
— Может оно того и стоит, — еле слышно прошептал он.
Он хотел унизить ее своим поцелуем, оскорбить, а получилось, что разжег в себе такой огонь, который не скоро теперь сможет загасить.
Анна, не помня себя, вернулась в дом и упала на диван. Голова кружилась, в висках стучало, ее всю трясло от злости. Это немыслимо! Она проигрывала в памяти события последних дней. Какой же она была слепой, и не увидела того, что в буквальном смысле было у нее под носом! Ведь походка, черты лица, жесты… да что там говорить! Очень многое говорило о том, что они родственники. А она, как последняя идиотка, плакалась в жилетку Григорию! Хорошо, что у нее хватило ума не рассказывать, как она себя вела с Николаем. Ее соседа бы удар хватил, если бы он узнал, что она сама «вешалась» ему на шею в тот первый вечер. Правда, мотивы у нее были совершенно противоположные. Но кто теперь в это поверит. Она села, обхватив колени руками, и уставилась в одну точку на полу невидящим взглядом. Не мудрено, что Ротов-сын так на нее набросился. Каждый, хоть немного соображающий человек, подумал бы именно так. Анна усмехнулась. Она ни в чем не упрекала его, обвиняя только себя и свое глупое поведение. Ведь Николаю ничего не стоит рассказать обо всем отцу и тогда…. Тогда Григорий будет презирать ее также, как и те увлечения, которых было так много у его сына.
Девушка с силой сжала себе виски, чтобы немного успокоиться и с достоинством выйти из создавшегося положения. Конечно, можно было уехать и забыть обо всем, но это не выход. Даже если и выход, то не надолго. И ничего не изменится. Она все равно рано или поздно приедет и встретится с Григорием, и не сможет вынести, если вдруг он возьмет и презрительно отвернется от нее. Это будет выше ее сил! Именно благодаря Григорию она сбросила тот груз, который давил ее сердце. Она не может потерять эту дружбу только из-за того, что встретила его красивого сына и потеряла голову, потому и вела себя как дура! Николай…. Перед ее мысленным взором стояло его красивое лицо. Она провела языком по припухшим губам. Этот поцелуй… он унизил ее. Он целовал ее как…. Это ужасно! Гадко, омерзительно! Он решил. Что с нею можно обойтись как… со всеми теми, кто у него уже был. Как она его ненавидит! А еще больше — себя, за то, что ночами мечтала о высоком жгучем брюнете. Так тебе и надо! Мало тебе было одного красавца, который растоптал твои чувства? Что, получила? А теперь подумай, что будет с тобой дальше. Думаешь, он упадет к твоим ногам и преподнесет весь мир на золотом блюде? Размечталась! Как же! Дура! Дура!
Она легла и накрыла голову подушкой. Нет, она не будет больше такой наивной, чтобы верить в красивую сказку, которую придумала сама, в которую помог снова поверить Григорий…
Она сама не заметила, как створки раковины, хранившей жемчужину ее сердца, ее любви, начинавшие приоткрываться с легкой руки Ротова старшего, захлопнулись с еще большей силой, скрывая за холодным взглядом своего панциря бесценное сокровище, таившееся внутри.
