Вечером 1 июля третий секретарь посольства Франции граф де Робиен вынужден был нарушить покой отдыхавшего после рабочего дня Нуланса.
— Господин посол, срочная и очень неприятная новость! Сегодня большевики арестовали Великого князя Николая, его брата Георгия и кузена Дмитрия, они отправлены в тюрьму.
— В чем причина?
— Говорят, что из Петрограда пришла телеграмма за подписью Урицкого с требованием немедленного ареста Всех великих князей Романовых. Видимо, это связано с раскрытием монархических заговоров. Большевики боятся, что любой из Романовых, имеющий право на русский престол, станет знаменем этой борьбы.
— Великий князь Николай — член Французского Института. Они не имеют право так с ним обращаться! Надо немедленно отправить нашу телеграмму наркому Чичерину, выразить свой протест и потребовать гарантий безопасности для Великого князя.
— Будет исполнено, я незамедлительно составлю телеграмму в Наркомат иностранных дел.
— Что-нибудь еще?
— Да, новостей много, и одна хуже другой. Несколько дней назад в Вологду из Архангельска вернулась Советская ревизия комиссара Кедрова. В Архангельске он провел многочисленные аресты среди недовольных. Говорят, много людей было расстреляно. Теперь настала очередь Вологды.
— Ну, здесь он не посмеет своевольничать. Слишком много вокруг иностранных свидетелей. Мы будем решительно протестовать. Он побоится международной огласки.
— В Архангельске тоже есть консульские службы. Однако он ничего не испугался. Большевики — нигилисты, им плевать на мнение международного сообщества, тем более, что оно представлено империалистическими странами.
— Итак, что мы имеем в активе против Кедрова?
— В городе недовольство, ограничена свобода слова, ходят упорные слухи о закрытии всех без исключения небольшевистских газет. Городская Дума распущена. Господа Александров и его помощник Петр Зубов остались без работы. Кстати, последний уже приходил в посольство и намекал, что хочет быть полезным союзникам и после своей отставки. Это, безусловно, лояльный Антанте русский и ему можно доверять. Он мне рассказывал, что его великие предки служили русским царям со времен Екатерины Великой, один из них граф Зубов был фаворитом императрицы.
— Да, я знаю этот факт, но не уверен в их родстве, вологодский Зубов титула не имеет, впрочем, Вам, граф, это лучше знать.
— Я интересовался. Вероятно, Петр Зубов какой-то очень дальний родственник фаворита императрицы. Это мелкопоместные дворяне из Кадниковского уезда, культурная и образованная семья. Мне о них рассказал Николай Дружинин, бывший предводитель уездного дворянства, в доме которого расположились наши друзья англичане во главе с консулом Генри Бо. Он сообщил, что родственник Зубовых — известный композитор. Вы наверняка слышали в Петрограде его романс: «Не уходи. Побудь со мною». Чудесная цыганская мелодия. Кстати, на вечере в Американском посольстве я слышал его в исполнении очаровательной русской девушки, дочери отставного генерала.
Нуланс что-то пробурчал в ответ и, подумав, добавил:
— Сейчас не до романсов. Чем этот Зубов может быть нам полезен?
— Он ненавидит большевиков и готов к любым услугам. Наша военная миссия разрабатывает планы на случай захвата Вологды, и нам крайне нужна информация о путях подхода.
— Вот и поручите это Зубову.
На следующий день бывший товарищ Вологодского городского головы Петр Юльевич Зубов был приглашен во французское посольство, где с ним состоялась дружеская беседа. Стороны расстались весьма довольные друг другом. Зубов времени даром терять не стал и в тот же день пригласил к себе двух знакомых, страстных охотников.
— Господа, — начал разговор Петр Юльевич, — меня заставило обратиться к вам крайне неотложное дело, от которого, может быть, зависит судьба нашей несчастной Родины.
— Мы вас внимательно слушаем, — сказали охотники.
— Моим друзьям патриотам необходима карта подъездных путей к Вологде в северном и северо-восточном направлениях. Нужны нанесенные на карту все проселочные дороги, включая тропы и просеки.
— Вы собрались штурмовать город отрядами добровольцев? — язвительно заметил один из охотников.
— Это неуместная шутка, — отрезал Зубов, — все очень серьезно. Вы можете отказаться, но имейте ввиду, когда мы возьмем власть в городе, за саботаж придется ответить.
— Боже мой, Петр Юльевич, о чём Вы? Разумеется, мы поможем. Я тридцать лет хожу по лесам и знаю всё, о чем Вы говорите, могу составить карту незамедлительно, правда, для точности необходимо будет кое-что проверить.
— Обязательно проверьте, необходимо, чтобы информация была безупречной. Я понимаю, что для организации работы потребуются расходы, мои друзья готовы финансировать.
Зубов достал из секретера пачку десятирублевых банкнот, протянул охотникам. Здесь пятьсот рублей. Столько за месяц получал председатель городской управы. Деньги немалые, за каждый рубль я должен получить максимальное удовлетворение.
— Не извольте сомневаться, Петр Юльевич, — всё сделаем как надо.
Охотники вышли от Зубова, разделили пополам пачку денег.
— Царские деньги потребуются, когда большевиков прогонят, надо их припрятать пока.
— Я так истрачу. Новое ружье приглядел и патронташ английский, неизвестно, что дальше будет, а ружьишко всегда денег стоит и прокормит, и при случае защитит.
Луи де Робиен по службе часто бывал на Вологодском телеграфе, знал по именам всех служащих и даже пил чай с ними в служебной комнате. Сотрудники телеграфной конторы очень гордились знакомством с французским графом и ближайшим помощником посла и всячески выказывали ему свое расположение. Как-то раз де Робиен спросил телеграфиста, не может ли он помочь посольствам? Молодой парень покраснел и сказал, что для него это большая честь. Робиен был учтив, он поблагодарил служащего и попросил его информировать обо всем, что будет проходить через контору и что касается посольств.
— Нам очень важно знать, что замышляют большевики, — сказал он польщенному высоким доверием парню.
— Не извольте беспокоиться, мы все поняли.
— Работа, разумеется, будет оплачена.
— Ну что Вы, зачем? Если что-то будет важное, связанное с опасностью для союзников, мы сообщим Вам всенепременно.
Робиен был доволен. Не все ещё русские сотрудничают только за деньги. Многие готовы помогать искренне и даже обижаются, когда им предлагают оплату за услуги.
Граф догадывался, что в русском обществе такого рода заработки считаются унизительным делом. Впрочем, он никого за получение денег не осуждал. Революция поставила многих людей на грань выживания и в этих условиях любая, даже возмездная помощь союзникам, воспринималась в посольствах с благодарностью и пониманием.
Личный секретарь Нуланса по прозвищу Пети был взволнован.
