— На что?
— Стать моей "королевой".
Ух, что-то жарко резко стало. Буквально чувствую под тонкой блузкой проступивший липкий пот. Будто всю вентиляцию по зданию перекрыли разом.
— Это ты мне сейчас что, так завуалировано встречаться предлагаешь? — сглатывая образовавшийся ком в горле, с хрипотцой уточняю я.
— Да, — Вадик делает шаг ко мне. — Или нет, — ещё шаг. — Это зависит от тебя, — последний шаг сокращает между нами дистанцию до опасного минимума. Смотрю на него снизу вверх, нервно вцепившись ногтями в столешницу и боясь шелохнуться.
— Не надо, — прошу я, когда кончики его пальцев касаются моей щеки.
— Почему нет? Я не хочу давить, но ты должна понять: ходить в дураках занятие не особо приятное. На смешки за спиной мне плевать, а вот твоя неопределённость действительно задевает.
Понимаю. Я очень хорошо это понимаю. И не понимаю, почему такой человек как он, с чего-то возможностью склеить практически любую девчонку в школе, упорно не отказывается от меня. Задетая гордость? Спортивный интерес? Незакрытый гештальт? Или же я реально настолько ему небезразлична?
— Но сдаться ты по-прежнему не готов? — на всякий случай уточняю, забыв как дышать.
— Я уже говорил: такими девушками не разбрасываются. Ты смешная, Рина. Заводная, яркая. Ты украшаешь место одним своим присутствием. Не рискнуть, забив на гордость, будет, по меньшей мере, глупо, но… — его слова дезориентируют, как и он сам, как и сладковатое дыхание, вырывающееся сквозь приоткрытые приближающие губы. Приближающиеся для поцелуя…
Губы всё ближе, а я всё дальше и дальше падаю в бездонную пропасть собственных искушений.
— Но… — эхом вторю я еле слышно.
— Но водить себя за нос не позволю.
Реакция заторможена, однако нахожу в себе силы тормознуть Вадика предупредительно выставленной вперёд рукой, пресекая возможно непоправимую для нас обоих ошибку.
Приятное наваждение рассеивается от невидимого болезненного укола под дых.
— Считаешь, я вожу вас за нос? — романтический запал уходит по щелчку. — Такого ты обо мне мнения?
Чернышевский запоздало прикусывает язык, но слов обратно не взять. Как любит говорить папа: слово не воробей, из дробовика не застрелишь.
— Прости. Я не так выразился.
— Да нет, так, — соскакиваю с парты, с глухим пристуком ударяя каблучками по деревянному паркету. — Я отлично догадываюсь, как моя неопределённость смотрится со стороны. Вот только это не попытка играть на чужих чувствах. Это попытка разобраться в собственных.
— Я понимаю.
— Нет, не понимаешь.
— Ты права. Не понимаю. Но стараюсь.
— За что я тебе искренне благодарна. Однако наберусь наглости и попрошу тебя проявить ещё немного терпения.
— Немного — это сколько?
— Столько сколько потребуется.
Вадик иронично усмехается.
— Сколько потребуется. Отличный ответ, чтобы отфутболить парня во френдзону без права на возвращение.
— Если продолжишь давить, этот вариант окажется неизбежен.
— А я давлю? — ой, мой ответ его задевает. — И так уже не знаю, с какой стороны к тебе подступиться. Бережней только с керамическими статуэтками обращаются.
Изящное сравнение. Нелестное, но не обидное.
— Сделай скидку на отсутствие опыта. У меня ведь прежде никогда не было отношений, — прошу я. — Пойми, я просто не вывожу. Как обычно показывают в романтических фильмах? Любовь с первого взгляда, единственная и неповторимая, без полутонов. Та, которую узнаешь из тысячи и ни с чем не спутаешь. Наверное, она такая существует… Вот только я её в себе на данный момент не нахожу. Зато безошибочно улавливаю отголоски симпатии к одному… и едва зарождающейся влюблённости ко второму. Проблема в том, что одно наложилось на другое и вместо эмоционального диапазона во мне сейчас такая каша пузырится, что хочется биться головой об стену. Именно этот сумбур путает меня. Именно он мешает определиться, потому что я боюсь неправильно распознать собственные сигналы. Поэтому и прошу дать время. Чтобы разложить всё по полочкам вот здесь, — стучу себя указательным пальцем по лбу. — И тогда не придётся выбирать. Потому что глубоко внутри выбор уже и так сделан.
Заканчиваю длинную тираду и понимаю, что умудряюсь выпалить всё на едином выдохе. Сказала… и, божечки, какое же невероятное облегчение при этом испытала! Всё, что лишь в мыслях бессвязно назревало и крутилось, наконец, обрело телесную оболочку, сформировавшись в чёткий план.
— Ну и ну, — протяжно присвистывает Чернышевский. — А я думал, самое сложное в этом году — предстоящие экзамены. Но ты одним махом переплюнула вообще всё.
Это ему сложно? А мне тогда каково вариться в этом котле в одиночку? Ведь в таком деле нет помощников. Здесь не поможет ни хромающая мудрость папы, ни пофигистичная политика Риты. Только я одна в целом мире и способна хоть как-то ориентироваться в том беспросветном хаосе, что сама же себе и устроила.
— Так ты поможешь мне?
— Конечно. Но я не смогу ждать вечно, Рина. Я не Хатико. Меня надолго не хватит.
— Понимаю, — прекрасно понимаю. И благодарна чисто за то, что он не напирает и не ставит ультиматумов. — Дай мне срок… до последнего звонка, хорошо?
Вадик отвечает не сразу. Сначала хорошенько всё взвешивает и, наверное, прислушивается к внутреннему голосу. Надеюсь, хотя бы у него он поадекватней. А не как мой: порет отсебятину, путаясь в собственных показаниях, а меня потом ещё и понукает, что я такая бестолочь бесхребетная.
— До последнего звонка, — наконец, согласно кивают. — Замётано.
— Спасибо, — на физическом уровне ощущаю как ослабляется узел на сдавливающей горло невидимой удавке.
— Но вальс я с тобой всё ещё танцую! Не вздумай тасовать пары, — с укоряющим перстом предупреждает Чернышевский.
— Не буду, — обещаю я, едва сдерживая рвущуюся на свободу улыбку.
Нет. С концертной программой я точно ничего не буду делать, а вот кое с чем другим, кажется, пора. Хватит непоняток и путаницы. Именно он спустил с горочки этот клубок череды случайностей, с него и начнём заматывать всё обратно. Это Вадик удачно про него вспомнил, подстегнув тем самым мою мотивацию.
"Хочу встретиться лично. Если не согласишься, мы на этой самой минуте и закончим наше общение", набираю и отправляю сообщение "N" едва меня выпускают в коридор. Требование выглядит ультимативно, но какая ситуация, такие и методы. Карты на стол и всякое такое.
Расследование всё равно давно скатилось до той стадии, когда сыщик ходит по домам, вежливо стучится в двери и робко спрашивает: "здрасте, это вы убили чувиху в парке?". А запал играть в детектива закончился и того раньше. Ещё на: "салют, ты нам нравишься, сразу троим, ага". Знала бы, вообще не начинала.
