Не, серьёзно. Жутковатое зрелище. После каждого прыжка хотелось бежать и считать наличие сломанных костей. Но нет, обходится, слава богу, без травм. Конечно, неудачные дубли есть, в основном из-за ненадёжной опоры и осыпающегося под кроссами песка, однако даже падения у него умудряются получаться эффектными. Не человек, а пружина. Такое выделывать, это надо вообще без позвоночника родиться.
Краем глаза уже вижу как девчата, побросав все дела, воюют с паршиво ловящимся здесь инетом. Ищут его в инсте? Новые поклонницы нарисовались? Которые после проверенной временем цепочкой бабской болтовни растрезвонят о "красавчике удалом" остальной части школы, даже не сомневаюсь. Так что у кого-то в ближайшее время ожидается резкий приток подписчиков. Такая она, слава.
***
Как самая ответственная, по скромному мнению учителей, занимаюсь коллективным обедом, игнорируя завистливые пожирашки моего затылка. Ну всё, началось в колхозе утро. Меня теперь с потрохами сожрут после того как Андрей битых полчаса рядом крутился: и с той стороны зайдёт, и с этой. Поможет, ручку подаст, комплимент как бы невзначай отвесит. И всё это при свидетелях.
А теперь он куда-то свалил, оставив меня на растерзание. Только и слышу шушуканья. Типа, как так?! У этой растяпы замухрышной уже целых два ухажёра?! И это они про Арсения, слава богу, не знают. Ему хватило ума изначально не афишировать ничего лишнего, за что я безумно ему благодарна.
Именно поэтому мы с ним так спокойно сейчас разводим костёр, мутя тушёнку с гречкой в большом закипающем котелке. Знаю, что-то кто-то прихватил электрическую плиту, но она у нас останется на случай ЧП. Вроде дождя, которого не обещали. Пока же хочется насладиться атмосферностью самого процесса. Это ведь так круто, готовить на костре.
Ещё бы уметь готовить… Преподы такие смешные, конечно. Хоть бы поинтересовались сначала, а не опасно ли припрягать меня в таком деле. Как это отразится на здоровье группы? Собственно, потому и Шевченко подключился. На моменте когда я вопросительно искала в руках упаковку с крупой вслух интересуюсь: а её надо уже в кипящую воду сыпать или сразу в холодную?
— Ты контролируй процесс, ладно? — прошу его на всякий случай. — А то у меня кулинарные способности хромают на обе пятки.
— Я тоже хромаю на обе пятки, — корчит жалобную моську Рита, развалившаяся рядом на туристическом коврике. Так-то она тоже должна была принимать участие в сие действии, но решила сильно не запариваться, приняв на себя роль шеф-повара. А по её мнению шеф-повара руки не марают. Их задача раздавать указы.
— Повторяю, сама виновата. Если бы… Ай, — жалобно скулю, посасывая порезанный об края вскрытой консервы палец. — Супер. У кого-нибудь есть пластырь? Я не взяла.
— У меня есть. Целую пачку прихватила. Как знала, — откликается подруга, обившаяся, что ей никто не сочувствует.
— Ну так тащи. Иначе у всех обед будет с повышенным гемоглобином.
— Ну бли-и-ин, — с вселенской неохотой Ритка ползёт таки на четвереньках в палатку. Босиком. Потому что обуваться ей больно. Трындец. И это только первый день.
— Ага. Так ты, значит, и есть пресловутый Андрей? — в какой-то момент слышу я за спиной голос Вадика. Как сижу с кровоточащим пальцем во рту, так и застываю с выпученными глазами, боясь пошевелиться. Ну как при нашествии зомби: звук издашь и тебе хана.
— Ух ты, да меня даже знают, — насмешливый тон Долгорукого тоже ни с чем не спутать. — Польщён. А ты, как понимаю, та самая потенциальная конкуренция, про которую мне намекали. Миленько. Ну, будем знакомы. Или мирного общения не выйдет? Сразу перейдём в разряд заклятых друзей?
Глава 15. Большая Медведица
— Зачем так радикально? Я умею и дружить.
Вадим, кажется, настроен пацифистически. Чего не скажешь об Андрее.
— А как же дух соперничества? Ты вроде спортсмен.
— Так никто его не отменял, но зачем уподобляться стаду? Или такая охота кулаки почесать?
— За правое дело можно и почесать.
— Ну пошли, почешем. Я, правда, собирался мячик сперва покидать. Наши уже сетку натянули.
— О, да ты не переживай. Разборки могут подождать. У нас ещё столько времени впереди. Развлекайся.
— Премного благодарен. Арс, ты с нами? Нам в команды людей не хватает.
— Не а, — откликается Шевченко, всё это время преспокойно помешивающий кипящую субстанцию в котелке. — Я занят. Гречку стерегу.
— Хех, — усмехается Чернышевский. — Ну стереги-стереги, а то голодными останемся. Ринчик, а ты не хочешь?
Блин. Меня заметили. Хотя, наверное, сложно не заметить согнувшее тело, прикинувшееся ветошью. Вздрагиваю от своего имени, но пошевелиться всё так же не решаюсь. Мне… то ли стыдно, то ли неловко от абсурдности ситуации. Подсознательно чего-то подобного я ждала, конечно, но всё равно оказалась не готова.
Не придумав ничего умнее, умоляюще скашиваю взгляд на Арсения.
— Не, — отвечает тот за меня, приходя на помощь. — Говорит, не хочет.
— А я хочу. Можно с вами? — подключается Андрей. — Сто лет не играл в волейбол.
— Да запросто, — к моему изумлению охотно соглашается Вадик. — Народ, — громко окликает он всех в ближайшей округе. — Поиграть кто хочет?
— Я хочу! — прытко подскакивает с перетащенного на нашу поляну бревна одна из девчонок, последние полчаса редактирующая сделанные на фоне озера селфи. Та самая, что ещё с электрички активно заинтересовалась скачущим по скалам паркурщиком.
— И я! — активируется её подружка.
— А меня возьмёте? — девчата прям в ударе. Ещё бы, такая возможность сразу с двумя красавчиками время провести.
— Всех берём. Пошли. Андрюха, ты подаёшь, — судя по приглушённому хлопку, какой бывает когда мяч ударяется об ладони, Долгорукому передали пас. Который с довольным кряком поймали.
Выжидаю, вытаскивая изо рта, наконец, обмусляканный палец с надорванным куском кожи, набираюсь смелости обернуться и выпадаю в осадок окончательно. Мальчики бодренько удаляются, на ходу переговариваясь. Правила уточняют. Даже тему тик-токовских видосов успевают затронуть. И всё так мирно у них, ладненько, ну просто закадычные дружбаны.
Дракой даже близко не пахнет. Там не только никто не собирается силой мериться. Там, ещё минута-другая и, глядишь, объятия начнутся. Скорешились, блин. Отворачиваюсь от кучкующихся возле сетки ребят, где Чернышевский раздаётся указания: кому и где встать, вопросительно уставившись на усмехающегося Арсения.
— А так вообще можно? — я в растерянности, честно.
— А почему нет?
— Ну… Я, конечно, в таком деле новичок, но разве ревность у парней не по-другому проявляется?
— А тебе хотелось эпичного махыча?
— Нет, но… — удручённо усаживаюсь на Риткин коврик, подвернув ноги в позе лотоса и передавив палец, чтоб не кровило. — Дурдом. Это слишком для моего понимания.
