В следующие минуты понимаю, что я тут как бы не нужна. Шевченко, удобно примостившийся на четвереньках, сосредоточен и молчалив. Включать обратно недосмотренную серию как-то невежливо, поэтому решаю метнуться до буфета, возвращаясь минут через десять с булочками и соком. За это время Арсений даже позы не сменил, зато на белой пористой бумаге успевает появиться набросок заказанной девушки.
— Круто, — я знала, что не ошиблась с выбором! — Будешь? — протягиваю ему выпечку.
— Нет.
Нет так нет. Усаживаюсь рядышком, вскрывая трубочку и протыкая фольгу на маленькой коробочке.
— Ты учишься в художке?
— Нет.
— Но учился?
— Нет.
— Да ладно? Самоучка?
— Вроде того.
— Клёво. Это реально талант.
— Наверное.
— Я полный ноль в рисовании. Даже на изо выше четвёрки не получаю. Рисовали мы как-то фарфоровую сову, ну ты видел, наверное, статуэтку в кабинете, так у меня получилась чайка с недоразвитыми крыльями. Может тебе чем помочь?
— Прекрати тарахтеть без умолку, — одёргивают меня. — Очень поможешь.
Ммм…
— Извини, — сконфуженно прикусываю трубочку, замолкая. Сижу и тихонько потягиваю сок, стараясь теперь вообще не шуметь. Меня нечасто затыкают и это, если честно, не очень приятно. Я то просто хотела беседу поддержать.
Сижу так минуту, две, пять, десять, пятнадцать…
— Пойдёт? Ленту выпускника рисовать? — вспоминают о моём существовании. Слабо киваю. — Девушка цветы держит. Парню что рисовать? — неоднозначно пожимаю плечами. — Это как следует понимать?
— На твоё усмотрение. Можно диплом.
— Принято, — Арсений снова склоняется над баннером, но выпрямляется, разглядывая меня. И, видимо, что-то находит. — Прости, что нагрубил. Я когда в процессе, меня лучше не трогать, — снова отрывисто киваю, сгрызая трубочку в мясо. — Правда, прости. Не хотел обидеть. Одобришь макет и могу забрать домой, доделаю в цвете.
— Да ладно. Сама разукрашу.
— Вот "как-нибудь" не надо. Раз я начал, то уж закончу.
— Как скажешь, — отвечаю немногословно, чтобы не "тарахтеть". Обидно всё-таки. По всей видимости, это заметно. Хотя я не особо и скрываю.
— Если принципиально проконтролировать, можешь присоединиться. Только давай завтра, как раз контуры за ночь всё доделаю.
— Ок.
— Где-то после шести. Раньше не могу, фехтование.
Сок идёт носом.
— Фехтование? Эдриан Агрест — ты ли это?
Простите. Вырвалось.
— А ты тогда кто? — мягкая улыбка появляется на его лице. О, Арсюша у нас улыбаться умеет. — Леди Божья коровка? — омг, и шутить?
— А что, похожа? Над забацать себе костюмчик. Буду в таком виде рассекать по городу и спасать бездомных котят.
— А оно тебе надо? Мало того, что ты уже на себя повесила? Преподы тебя вечно в пример нам ставят: и сайт держишь, и все мероприятия организовываешь, и на олимпиады ездишь.
— Прям ставят? — это что-то новенькое. Я обычно от них слышу: "Бойко, чтоб тебя, ну чего ты там опять удумала? А главное, во сколько это обойдётся школе?". — Приятно.
— Приятно то может быть, но так и сломаться недолго. Попробуй перекинуть часть обязательств на других.
— Не могу. Нет гарантии, что сделают идеально. Доверила вон уже, — кивок на баннер. — Так запороли, что приходится переделывать.
— Не обязательно всё должно быть идеально. Важно, чтоб процесс доставлял удовольствие.
— Мне приносит. И всё устраивает.
Наверное. Правда не спорю, иногда дедлайны выматывают. Но если сроки совсем уж горят, я обычно Риту с Яном припрягаю.
— Ну, тебе виднее.
В беседе чётко поставлена точка, так что дальше продолжаем в тишине. Но уже более приятной, без напряга. Следующий час пролетает быстро, хоть я и ничего не делаю. Всё так же сижу и наблюдаю за процессом, который весьма, кстати, затягивает. Прикольно наблюдать как кто-то творит. Своего рода релакс на минималках.
Когда общий эскиз накидан решаем на сегодня закончить. Баннер сворачивается в рулон, пенал убирается обратно в рюкзак. Надеваются шуршащие куртки, заранее прихваченные из раздевалки. Всё в том же молчании.
— Так что, до завтра? — спрашивает Арсений.
— Ага.
— Тогда пока.
— Пока, Эдриан, — простите. Снова не удержалась. Просто… фехтование? Чё, реально?
Шевченко призадумывается.
— Знаешь, вот ты точно Маринетт, — выдаёт вдруг он. — Та тоже в каждой бочке затычка. Если что, это не в обиду. Типа вроде даже как похвала.
— Эм… ну ладно, — прям не знаю, радоваться или снова обижаться. "Затычка в бочке" всё же такой себе сомнительный комплимент. Зато искренний.
— А, да, — мой собеседник почти уходит, но возвращается, снова роясь в рюкзаке. Из пухлой тетради безжалостно вырывают лист и быстро что-то на нём черкают. — Ничего, если закончим у меня? Мне мелкую надо будет забрать из сада, а оставить не с кем.
— О… ладно, — немного растерянно разглядываю сунутый мне адрес и номер телефона. К нему домой? Интересный поворот. А главное, какое стремительное развитие отношений.
— Мощно, подруга. Мощно, — вытягивает трубочкой губы Рита. — Два свидания за неделю и все с разными парнями. Прям, смотрю, ты решила пуститься во все тяжкие.
— Какое ещё свидание? Ты совсем ку-ку? — отвлекаюсь от незапланированной переписки с "N", для наглядности покручивая пальцем у виска.
— Ну да. Тусить вместе с парнем на хате в пятницу вечером вдвоём — это ж привычное явление.
— Во первых, не тусить, а работать. А во-вторых — не вдвоём. С нами будет его младшая сестра.
— Так это же в корне меняет дело! Не помнишь, во сколько дети спать ложатся? Успеете до прихода предков устроить ужин при свечах? — хихикает подруга и с визгом спасается от пущенной в неё подушки. Её же подушки, так как мы сейчас находимся в её комнате. Поехали сразу к ней после репетиции, откуда я, собственно, и отправлюсь прямым курсом на стрелку с Шевченко. Благо живёт неподалёку. Пешочком можно дойти.
— Акстись, родная! — театрально закатываю глаза до небес. — Не везде есть романтическая подоплёка.
— Не везде, но тут дело явно не чисто. Но всё равно ты молодец. Уважаю. Отхватила так отхватила поклонников. Что к тому, что к тому на хромой кобыле не подъедешь: один людей в принципе шугается, другой чересчур избирателен в выборе круга общения. А ты их раз, и укатала.
— Да никого я не укатывала. Успокойся и не пори горячку.
— Ладно. Фиг с ним, с Арсюшей. Потом разберёмся, что он и как. Но ты же больше не станешь отрицать, что мотивы Черныша прозрачны как стекло после банного дня?
