Артем посмотрел в пол и сказал:
– Скажите Алисе, чтобы пришла. Я… мы поедем в ваш отдел, и я признаюсь во всем.
Когда возвращались, Петя спросил начальника убойного отдела, почему он всегда предлагает подозреваемым признать вину и обещает, что наказание в таком случае не будет строгим.
– Во-первых, я никого не обманываю. Чистосердечное признание не освобождает от ответственности, только делает наказание не максимально суровым, и про особый порядок рассмотрения дела в суде – тоже чистая правда. А во‐вторых, это я говорю далеко не каждому, а только в исключительных случаях. Никогда не сделаю такого предложения педофилу, убийце стариков и маньякам. Но сам подумай: этот Артем – паренек-то неплохой, любит животных, рыбок и свою жену. Он узнал, что Алиса ему изменила – это трагедия для него. Да еще Нина изобразила из себя страдалицу – сестру по несчастью. Женщина она интересная, не законченная дура, знает, как мальчиков разводить на сексе: вот и уговорила одного и второго – фитнес-тренера и чистильщика аквариумов. Если честно, то и я ей был готов поверить. Она плакала все время, а против женских слез я бессилен…
Глава седьмая
…Майор Грицай, прибыв в сторожку у въезда в гаражный городок, обнаружил там мертвого сторожа. Убили его точным ударом заточки в сердце, и произошло это совсем недавно. Заточка – зоновская, сделанная из трехгранного напильника, – вероятно, должна была убедить оперативников и следователей в том, что убийство совершил уголовник после ссоры во время совместного распития спиртных напитков. На столе стояли пустая бутылка водки и два пустых стакана, а на полу – несколько бутылок пива. Наверняка на всех этих предметах есть отпечатки: скорее всего, самого убитого сторожа и какого-нибудь маргинального алкаша, имеющего судимость, так что его отпечатки пальцев найдутся в полицейской базе. Расчет был сделан на то, что делом будут заниматься не профессионалы, а дураки, желающие лишь одного – поскорее раскрыть преступление. Во-первых, опытный уголовник даже в пьяном состоянии никогда не оставит орудие преступления на месте: ценная вещь как-никак, и опять же отпечатки на заточке, а во‐вторых, пустые пивные бутылки, скорее всего, специально привезли, чтобы запутать следствие. А пустая водочная бутылка – и вовсе розыгрыш: никто не оставляет пустых бутылок на столе. Как только разлиты остатки, бутылку убирают – чаще всего на пол. Так что не было никакого совместного распития.
При убитом не нашли ни денег, ни мобильного телефона, ничего, что могло бы представлять хоть какую-нибудь ценность. Стол с натюрмортом из пустой бутылки, стаканов и ошметков вяленого леща на обрывке газетной страницы был старым, обшарпанным, застеленным древней клеенкой, поверх которой лежал лист потертого оргалита. Отодвинув клок газеты, Грицай обнаружил под ним листок бумаги с записанными на нем номерами телефонов, необходимых сторожам для выполнения своих обязанностей: директора городка, электрика, водителя эвакуатора и прочие. В конце длинного списка был еще один номер, обладателем которого числился некий Леха. Именно так звали второго сторожа, а вот имя убитого майор вспомнить не мог. Но все равно позвонил.
Долго никто не отзывался, а потом сонный голос произнес:
– Ну, чего надо?
– Леха, это майор Грицай.
– Какой еще майор, на фиг!
– Ты где сейчас?
– В Караганде. Что еще за майор?
– Слушай сюда. Я в твоей будке… Витька замочили, и тебе надо…
– Какого Витька? Может, Валька?
– Ну да – перепутал от волнения за твою жизнь: его заточкой в сердце. Сейчас они пошли за тобой. Вас обоих мочат за то, что вы свидетели.
– Чего свидетели?
– Ведь только вы можете опознать тех парней, которые в гараже с подвалом тусовались. Ты их имена знаешь?
– Так и не спрашивал я. Вроде как одного звали Крупа, другого Толян… Еще какой-то был – не помню. Но старший у них Азамат: он там всеми заправлял.
– Точно Азамат?
– Ну да. Он и похож на грузина, но по-русски как мы с тобой… Но я близко к ним не подходил…
– Ладно, называй адрес, сейчас к тебе с бойцами подъеду.
– А с чего вы взяли, что они ко мне попрутся? Они же не знают, где я сейчас кантуюсь.
– Валек им все рассказал, перед тем как они его… Так что запрись, подопри дверь чем-нибудь, на телефонные звонки не отвечай, только если я позвоню. И жди. Называй адрес! Откроешь дверь, только когда назову себя – майор полиции Грицай.
Сергей Иванович прибыл на место первым. Не выходя из машины, осмотрел двор, но ничего подозрительного не обнаружил. Припаркованных у дома автомобилей стояло немного, и все пустые. Машины были старыми, дома в округе – обветшалыми: в них жили, судя по всему, люди небогатые, скорее всего, просто бедные, которым не по карману приобрести себе другое жилье, более комфортное и не в таком убогом месте. Вокруг росли высокие старые тополя и липы со срезанными до уровня крыш ветвями, чтобы не закрывали солнца. Дома были четырехэтажными, а потому много срезать не пришлось. Метрах в пятидесяти от подъезда, в котором находилась квартира Лехи, расположился павильон уличного кафе. Майор хотел подойти и заглянуть в него, но тут подъехала полицейская дежурная машина.
Двоих сотрудников оставили у дома – с одной стороны и с другой, чтобы преступники, если они будут в квартире, не смогли выпрыгнуть, хотя Грицай был почти уверен, что Леха после его звонка не откроет никому. С двумя другими людьми майор поднялся на второй этаж, где, если судить по номеру на двери, располагалась квартира сторожа гаражного городка. Грицай позвонил, потом еще раз. Но никакого движения за дверью не было слышно. Тогда он потянул на себя ручку двери. Та отворилась. Леха лежал в коридоре. Очевидно, он открыл дверь и тут же получил в грудь две пули, отбросившие его внутрь квартиры. Оба выстрела были смертельными, потому что пули попали в область сердца. Из маленького коридорчика была видна открытая дверь комнаты, где на разложенном диване лежала рыжеволосая женщина в распахнутом халатике, под которым не было белья. Ее так же застрелили двумя пулями. Видимо, она в момент выстрелов держала в руке открытую бутылку пива, потому что теперь та лежала на простыне, намокшей от пива и крови. Ей, как и сторожу, сделали контрольный выстрел в голову.
– Все во двор, – приказал Грицай, – а я до чердака и обратно.
Дверь входа на чердак была закрыта на большой висячий замок. Майор подергал за него, дужка сидела плотно. Тогда он позвонил в дежурку и сообщил о случившемся, после чего набрал номер Гончарова.
– Игореша, подскакивай к нам. Здесь двойное убийство: будем сейчас искать свидетелей: надо быстрее действовать.
Вопросов, почему Леха пошел открывать, у него не возникло. Очевидно, что тот, кто позвонил в дверь, представился майором Грицаем. И произошло это совсем недавно, потому что еще меньше получаса назад сторож разговаривал с ним по телефону. Выстрелы были произведены из пистолета с глушителем, иначе, услышав пальбу, на лестнице или во дворе уже стояли бы соседи. Но преступники сделали свое дело быстро, спустились со второго этажа, сели в автомобиль и укатили. Возможно, кто-то их видел, и хотя не факт, что кто-то запомнил их внешность, но чужую машину наверняка приметил – тем более что времени прошло совсем немного.
