— Браво, — коротко бросил Бельфегор.
— И еще… если это исполнимо… — нерешительно начал молодой человек.
— Исполнимо ВСЕ, — перебил демон. — Итак, что хочешь? Говори.
— Я хочу странствовать по всему миру, а не только во Франции. Я за столько лет на одном месте чуть с ума от скуки не умер.
— Пф-ф, легко, — засмеялся Бельфегор. — Ну же, разве это все, что ты можешь придумать?!
— Нет, мои желания куда более обширны!
— Например? — подбодрил лукавый.
— Я могу переселяться из тела в тело? — выпалил юноша. — Или хотя бы менять внешность? Например, становиться женщиной…
— Еще раз браво, — одобрил Бельфегор. — Твой полет фантазии мне весьма нравится. Но каждый раз плоть перекраивать будет крайне мучительно, а вот навести морок труда не составит. Я как-никак твой покровитель, так что любой твой каприз, малыш, я исполню. Рекомендую начать с Франции, твоей родины. Привычная обстановка поможет тебе на первых порах.
— Согласен, мой сеньор и властелин, — склонился юноша в низком поклоне.
— Карета ждет, дорогой мой, — спародировал его поклон демон. — Начинай уже привыкать к роскоши, хватит ходить пешком…
За окнами и в самом деле послышались ржание лошадей, нетерпеливое перестукивание копыт и скрип колес.
— В путь? — бросил Бельфегор.
Он сделал короткий взмах рукой, и тотчас несколько подсвечников на столе опрокинулось. Огонь нехотя лизнул уголок спускавшейся на скатерть занавески, распробовал ее и, воодушевившись вкусом пищи, набросился на ткань. Языки пламени золотыми зверьками проворно устремились вверх по драпировке; сами собой повалились канделябры, и огненные ручейки потекли по полу. Добравшись до просаленной рясы существа, носившего некогда имя Фернана Пико, они атаковали ее и, тотчас пожрав остатки, превратили их в горстку золы. А между тем огонь уже пластался по стенам, жарко и весело гудя.
— Не мешкай, мой мальчик, ты же не хочешь поджариться прямо сейчас, — поторопил демон.
Когда их небольшой черный экипаж тронулся с места, позади уже полыхал нешуточный пожар — дом занялся мгновенно. Жан-Жак-Альбин вполне равнодушно созерцал это зарево в щель между плотными занавесями в окнах кареты.
— Итак, дитя мое, тебе предстоит славно позабавиться, — вновь начала раскинувшаяся на подушках красавица Белла. — Но для начала я расскажу тебе немного о поистине величественном зле, совершить которое ты опоздал, но которое великолепием своим может послужить тебе примером. Далеко отсюда, в Венгерском королевстве, сейчас царит сын Дракона, Влад-Пронзитель, и он поистине ужасен. Воин совершенно необузданный, и в жестокости ему нет равных. Сажать на кол не только мужчин, но и женщин, следующих за обозом, и привязывать к ним их младенцев — о, его фантазия неистощима!
— Что ж, мне остается только позавидовать ему, — кисло заметил Бизанкур.
— Так он не один, у него свои покровители, не сомневайся… Но тебе необыкновенно повезло, — ухмыльнулся демон. — Провидение слышит все, и устремления твои совпадают с тем, что сейчас происходит, а с твоей помощью и будет происходить здесь под боком, в Бретани, на богатства которой зарятся многие.
— И как мы сможем добраться до этих богатств?
— Не спеши, мой мальчик, — ухмыльнулся Бельфегор. — Все расскажу. Только одно запомни: никогда и ничего старайся не делать собственноручно. Никогда. И ничего. Найдутся дураки, которые проторят тебе дорожку. Всегда. И куда угодно.
— Невероятно, — прошептал Жан-Жак.
— По мне, так вполне обычно, — пожал плечами Бельфегор. — Вот и сейчас именно другие будут готовить твой путь, а тебе достанется самое приятное — снимать сливки. Это сродни тому, как мальчишка прыгает на запятки какой-нибудь кареты и едет себе, а не бежит следом, и уж тем более не впереди. Всегда нужно на ком-нибудь ехать, а не бежать самому. Итак. Мой старый добрый приятель…
возможно, кто-то назовет его злым приятелем… Жан де Краон, дед двух когда-то прелестных мальчиков, с самого их нежного возраста внушал им вот такие правила поведения: «Дворянин имеет право в своих владениях поступать, как ему вздумается, и останется безнаказанным. Если же кто-то осмелится возражать, то насильно заставить ослушника следовать своим планам». По-моему, это справедливо, не правда ли, малыш? Ты был бы рад, если бы чернь взялась тебе возражать?
Жан-Жак усмехнулся вместо ответа.
— Вот и мне так кажется, — согласился Бельфегор. — Зачем слушать болтовню тех, кто для нас развлечение и пища… Одного из мальчиков назвали Жилем. Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриен, сеньор д’Ингран и де Шанту… Лавали чертовски богаты, потому что владеют соляными приисками на протяжении нескольких поколений. Вы даже похожи! Но сейчас мы кое-что вспомним… К примеру, твое родимое пятно.
Резкая боль пронзила левое плечо Бизанкура, он ощутил невыносимое жжение, которое все усиливалось, покуда он не закричал. И в ту же секунду боль прекратилась.
— Что это? — задыхаясь и сглатывая, прошептал Жан-Жак.
— Твой пропуск в новую жизнь, — невозмутимо ответил демон. — Это особый знак, который поможет тебе в осуществлении своих планов. Ты получил его при рождении от Вельзевула, но еще ни разу не воспользовался им. Дотронься до того места, которое тебе только что причинило боль… Не бойся, ее больше не будет.
Пальцы молодого человека оттянули ворот и нащупали на плече знакомое родимое пятно в форме причудливого насекомого.
— Да, это он, — кивнул демон. — Признак множественности, присущий муравьям, блохам, мухам, осам и всем тем маленьким существам, которые предпочитают держаться не поодиночке. Он даст тебе способность быть многими и многими…
Жан-Жак непонимающе смотрел на него, ожидая разъяснения, и оно не замедлило появиться:
— Как только ты дотронешься до этого знака, тебе подвластно будет заморочить любого изменением своей внешности. Попробуем прямо сейчас?
— По… пробуем… — нерешительно согласился Альбин. — А что нужно делать?
— Просто дотронься до своего родимого пятна и пожелай выглядеть, как тот, чью внешность ты хочешь иметь. Смотри сюда, — сказал Бельфегор и протянул ему миниатюру с изображением молодого красавца с горделиво горящими глазами. — Это и есть Жиль де Монморанси-Лаваль. Это ты. — Маршал Франции?! — пораженно воскликнул Альбин, показывая свою несомненную осведомленность. — Который сражался бок о бок с Орлеанской девой?!
— И что? — холодно спросил Бельфегор. — Боишься обломать зубы? Так они у тебя никогда не вырастут и не станут острыми. Да, он бесстрашный вояка и не боится лезть в самое пекло. Ты же сказал, что роль скромного странствующего монаха тебя не устраивает?!
— Совсем не устраивает, — вскинул голову Альбин. — Но разве разумно лезть в сражения и подвергать опасности свою жизнь?!
— Так ведь тебе ничего не грозит, пока ты под нашей защитой, забыл? — фыркнул демон. — И я имею в виду совсем ничего. Ни клинок, ни снаряд. В какое бы пекло ты ни полез. Ну, кроме адского, конечно. Но что тебе о нем думать?! Выбрось из головы и живи всласть!
