Но легко сказать. По придуманной им легенде, он, Фернан Пико, успешный и удачливый француз, игрок на бирже и полиглот, баловень судьбы, начал вдобавок изучать культуры разных стран как начинающий писатель и историк Средневековья, особенно демонологии. В этом Жан-Жаку, разумеется, не было равных. В остальном он чувствовал себя шпионом, засланным в Японию с особым заданием. Строго говоря, все это соответствовало реальному положению дел. Белла больше не собиралась ему помогать, и это чувствовалось очень остро. Из необходимого у Бизанкура были только деньги. Деньги решают многое, но на них нельзя купить время, которого у Жан-Жака было не так много. Год — хорошо. Но за год подготовить убийства в семи разных странах? Впрочем, Бизанкур дал себе слово положиться на свою удачу и идти напролом.
Синдзиро он вычислил довольно быстро — тот был в совете директоров крупной компании по производству бытовой техники. Насколько Альбин узнал о нравах японцев, приглашения в гости от него он вряд ли дождался бы. Такигава, будучи боссом, периодически приглашал особо приближенных сотрудников провести вместе время в сэнто, японской бане. Нет, он и не думал оплачивать своим подчиненным эти посещения, но приглашение босса провести время в общей с ним компании было престижно и неплохо отражалось на карьере.
Тысяча долларов — и младший сотрудник фирмы, Окада Джиро, которого в сэнто ни разу не приглашали, выложил всю подноготную Синдзиро представительному и строгому японцу. Под этой маской скрывался, разумеется, сам Бизанкур, сменивший личину.
Конечно, Окада не любил скуповатого босса, но работа в Японии подразумевала многолетнюю преданность фирме, уходить из которой не было ни резона, ни причины. У работников, которые трудятся в фирмах на постоянной основе, как правило, вместе с возрастом растут зарплаты и должности. Получив мзду за небольшие и вполне невинные сведения, больше похожие на сплетни, Окада не рисковал абсолютно ничем.
Жан-Жак узнал, что Такигава весьма скуп, традиционен, очень строг с женой, старшей дочерью и младшим сыном. Он любит, когда ему выражают почтение, поучать всех и каждого, выпивку и деньги, много денег. И, самое странное, Синдзиро… терпеть не мог детей.
«На кой же черт было заводить двоих», — подумал вскользь Бизанкур, но на самом деле мотивы Синдзиро его мало волновали. Он знал только одно — Рэнхо, олицетворяющий добродетель Умеренности, выжить не должен. В принципе, устремления Такигавы должны были способствовать успеху того, что затеял Жан-Жак.
Разведку он выполнил безукоризненно. Но чтобы пускаться в рискованное предприятие вроде детоубийства в чужой стране, Жан-Жак-Альбин должен был заручиться поддержкой одного из своих покровителей.
Поэтому, вернувшись в свои апартаменты в Шангри-Ла, он достал припрятанную старинную золотую монету. Ту самую, которую, будучи мальчиком шести лет, выковырял своими пухлыми пальчиками из щели в полу отчего дома. Подарок Маммоны. Именно она должна была помочь ему вызвать того, чей облик он видел лишь своими младенческими глазами, но кто незримо присутствовал рядом с ним все эти годы, когда нужно было решать любые вопросы, связанные с алчностью.
Испытывая почему-то необыкновенную робость, он положил монету на ладонь, не зная, что дальше делать с ней. И золотой кружочек внезапно выскользнул из его руки.
Жан-Жак не успел сделать ни движения, чтобы подхватить его, как в воздухе мелькнула красная блестящая нить, к которой моментально прилип сверкающий кружочек. Точно это был стремительный лягушачий язык, который выстрелил в пространство, ловя добычу — зазевавшееся насекомое. Завороженно смотрел он на эту красную блестящую ниточку, которая, забрав себе монетку, чертила в воздухе плавный узор. Следя за алыми узорами, Жан-Жак-Альбин почувствовал, как непреодолимо его клонит в сон.
«Нет, — пытался он сопротивляться. — Не время спать… Не время…»
И он заснул.
* * *
Когда Жан-Жак открыл глаза, то обнаружил, что находится вовсе не в гостиничном номере. Это снова была комната с камином в родительском доме.
Меж тем из-за туч выплыла огромная луна; такой луны Бизанкур еще не видел ни разу. Она грозно и уверенно расположилась посреди черного полотнища и, как огромный слепой зрачок, смотрела прямо на него.
На фоне сияющего диска появилось какое-то летающее существо. Оно летело уверенно и прямо, словно пущенное копье. Наконец оно приблизилось настолько, что стал отчетливо виден его силуэт — нечто длинное, извивающееся, но стремящееся в цель.
Наращивая скорость, существо приблизилось к дому и сделало последний рывок прямо на окно. Брызнули с грохотом стекла, и посреди комнаты предстало демоническое создание. Имело оно тело змеи, человеческие руки с множеством пальцев, большие рога, обагренные кровью, и странные крылья, напоминающие разноцветный дым, клубящийся между тонких золотых пластин.
«Какой красивый», — в восторге подумал Бизанкур.
Тело демона было покрыто драгоценными камнями и чешуей, которую, если приглядеться, составляли монеты разных размеров и достоинства; между каждым камушком и монетой сочилась кровь. Но, стекая тягучими и вязкими тонкими струйками, она вновь поднималась вверх. Демон стоял в переплетении этих алых нитей, опираясь на копье, которое сжимал многопалой рукой.
— Узри то, что не открывается человеческому оку, мальчик, и запомни хорошенько! — проревел демон. — Сколь величественным ты станешь, если все эти богатства мира станут твоими! Ты ведь хочешь этого? Конечно. Каждый из живущих на земле мечтает стать самым богатым и влиятельным, такова ваша человеческая природа. Я научу тебя, как быстро этого добиться!
При каждом слове изо рта демона падала монетка или сверкающая драгоценность, но тонкий раздвоенный язык подхватывал их и водворял обратно.
— Запомни меня, мальчик, я Маммона, демон алчности. О нет, алчность совсем не грех, как уверяют эти жалкие человеческие создания. Именно алчность дает человеку силу и бодрость для того, чтобы не скатиться на дно и не начать ползать и нищенствовать там с колченогими старцами и убогими старухами. Алчность — это живительная страсть, которая вытолкнет тебя наверх тогда, когда ты будешь идти на дно — твое естество будет алкать продолжения жизни. Но, чтобы достичь желаемого, тебе нужно будет научиться действовать быстро, ловко и без сожаления.
Маммона своими удивительными крыльями взмел в воздух облачко золотой пыли, устроив настоящий сверкающий вихрь.
Пыльца, как рождественский снежок, опустилась на парящего над полом Жан-Жака. Он принялся разглядывать свои руки, обнаружил, что они крошечные, и понял, что видит все глазами себя-ребенка нескольких часов от роду. Это было так удивительно, что он громко захохотал, а сидящие внизу безмолвные фигуры даже не пошевелились, несмотря на то что творилось в комнате. Вот удивительно!
Он хохотал и слышал со стороны свой детский смех…
— Я покровительствую тебе, мальчик мой. Знай, что удача в делах будет сопутствовать тебе, — торжественно продолжал демон. — Помни об этом и служи Маммоне, не прогадаешь!
