Мужчин буквально «вымывает» из провинциального журналистского цеха.
Вот совсем недавно из городской газеты местечка, которое я консультировал, уволился ведущий репортер, заявив, что ему надоело трудиться, как волу, за 14 тыс. в месяц. Взамен он устроился, натурально, рабочим на конвейер, на мебельную фабрику — там ему сразу положили 25 плюс бесплатные обеды. После этого, кстати, в редакции остался всего один мужчина-журналист — и тот главный редактор, которому 2 года до пенсии.
Это я о кадровом составе. А теперь о типологии самих газет. К сожалению, типов осталось мало, всего три. Я их обозначаю так: унылый официоз, «боевые листки». и есть еще третий, которому трудно подобрать определение. Я пока остановился на названии «ни о чем».
О том, чего нет
Прежде чем разбирать поподробнее существующие типажи, остановимся на том, чего в провинциальной журналистике нет, хотя, казалось бы, должно быть: так вот, как ни странно, — отсутствует классическая «желтая пресса». Просто как факт.
Я говорю именно о классическом понимании «желтизны». Слухи, сплетни о власть имущих, местных богачах и «звездах полусвета», кричащие заголовки, легкая эротика, переходящая в легкую порнографию, репортажи о всяких диких событиях типа «слон сбежал из городского зоопарка». Так вот — забудьте.
«Желтизна», как ни странно это для кого-то прозвучит, — это все-таки признак свободной страны. Поскольку жизнь в российской провинции назвать свободной мало у кого повернется язык — получается, что и до «желтизны» она еще не доросла.
Мало какой провинциальный редактор в здравом уме рискнет печатать сплетни о власть имущих или о местных олигархах (чаще всего это одни и те же лица), об их женах и любовницах. Да и мало какой репортер рискнет эти сплетни раздобывать, да еще и безрассудно печатать под своей фамилией. Ведь «уважаемые люди» могут обидеться — и тогда в самом лучшем случае изданию устроят неприятности, а в худшем — с «щелкоперами» станут «разбираться» мрачные типы криминальной наружности и еще более криминальных повадок.
Что касается эротики — тут ситуация более загадочная, но не менее определенная: в русской провинции повсюду царит какая-то странная целомудренность, которую не смогла пробить даже царившая почти все 90-е сексуальная разнузданность на федеральных каналах и в центральной прессе. Во всяком случае, традиционную «голую бабу на третьей полосе» — фирменный знак флагмана «желтой прессы» газеты «Сан» — в российской провинции просто невозможно себе представить. Трудно сказать, откуда такое напряженное отношение к наготе… Может быть, дело в той же самой свободе, точнее — в ее отсутствии?
«Унылый официоз»
Нынешние унылые «газеты городской администрации» были такими не всегда. Если обратиться к недавней истории, то их жизнь протекала по одному стандартному сценарию.
Сначала, в первые годы после падения партийного коммунистического руководства, газета пытается вести более-менее независимую политику, затрагивать все «острые» темы, искать «жареного», биться за подписку и внимание читателей в своем городке или районе. Почти сразу такая активность наталкивается на недовольство местной администрации и прочих «авторитетов». Чиновники видят в журналистах бессовестных проныр, беззастенчиво подрывающих «авторитет власти», и начинают всячески давить на редакцию, требуя «учитывать политический момент», «не раскачивать лодку» и всякую прочую ахинею в таком духе.
Обычные работники редакции, будучи нормальными людьми, которым никакой «пепел Клааса» не стучит в сердце, пытаются по возможности прислушиваться к «замечаниям» и без нужды не злить власть.
В итоге газета начинает постепенно терять остроту, кое-где обходить острые углы, слишком округло делать выводы, вообще всячески сглаживать стиль. Да еще и сам газетный бизнес, как правило, идет ни шатко ни валко, так как жители в провинции бедноваты, на чтение у них особо времени нет — к тому же они видят, что газета с ними сдержанна и не вполне откровенна. Словом, наступает первый кризис.
Тут, как правило, чиновники из администрации подгребают к газете с заманчивым предложением — принять от местных властей материальную помощь и поддержку. Без особых даже условий — так, только «продолжать прислушиваться» к наиболее компетентным и уважаемым людям из городского руководства. Газета берет деньги, на время решает свои проблемы, закупает лучшим репортерам ноутбуки — и подпускает на свои страницы еще немного дополнительного официоза.
Читатели, видя, что газета еще немного поскучнела, реагируют быстро — подписка сокращается, продажи падают. Видя, что финансовое положение становится угрожающим, редакция уже сама стучится в дверь администрации и просит выделить еще денег «на поддержку независимой прессы». Чиновники, поломавшись для вида, деньги выделяют, но обставляют это условием типа «по-хорошему впрячься в освещение нелегкой, но крайне плодотворной работы всей городской администрации на благо родного города», а заодно пожеланием «добавить в вашу журналистскую работу больше позитива, и без «чернухи», которая нашим людям вообще не нужна».
Газета, которой транш от местных властей позволяет отползти от края финансовой пропасти, выполняет и условие, и пожелания. В ней воцаряется «позитив», а полосы заполняются фотографиями толстых и немолодых людей, в костюмах и явно не обремененных физическим трудом — местных чиновников. Однако подписчиков и тех, кто покупает газету в немногочисленных киосках (с киосками чиновники по всей стране борются как с личными врагами), становится еще меньше. С ужасом проглядев очередную сводку финансовых показателей, редактор снова бежит на поклон в знакомые кабинеты — просить еще денег.
Словом, суть процесса ясна — чем больше в издание вваливается бюджетных средств, тем меньше у него становится читателей.
Физики назвали бы это «положительной обратной связью», математики — монотонной функцией. В пределе, очевидно, СМИ должно прийти к ситуации, когда его на все 100 % содержит бюджет, а «живых» читателей у него при этом — ноль целых ноль десятых.
Таких газет по России — тысячи, в каждом городе и в каждом районе. Они есть и в самой Москве — где роль «провинции» выполняют муниципальные районы. В каждом районе еще со времен Лужкова есть такая «районная газета». Их не читает, думается, никто — даже собственные сотрудники редакции. Вместе «унылый официоз», газеты без читателей, составляют, думаю, никак не менее двух третей от всей совокупности российской печатной прессы. Или даже три четверти. Но все-таки — пока не 100 %.
«Боевые листки»
Есть, однако, и более «веселый» тип прессы — «боевые листки». Или, во всяком случае, был до недавнего времени — пока складывается впечатление, что он вымирает.
Газету по типу «боевого листка» создает, как правило, олигарх или просто предприниматель местного разлива, решивший заняться неблагодарным делом — побороться за то, чтобы пробиться в местную или региональную власть. Вообще-то в русской провинции такие вопросы принято решать полюбовно с «правильными людьми» из администраций, местного криминалитета и «смотрящих» федеральных органов по принципу «ты — мне, я — тебе». Но некоторые особо буйные или несговорчивые деятели порой решают, что от них хотят слишком многого и лучше пробиться самому, благо выборы в стране все-таки еще не отменили до конца.
