— Где Лера? — спросил я.
— Она занята, — ответил этот белобрысый клоун.
— Я спросил, где она, а не что делает! — уже грубее обратился я к нему.
Он отвлекся от своего дела и недовольно посмотрел на меня.
— Слушай, Артём Антонович. А тебя здороваться не учили? И че ты борзый такой? Я вроде как тебе ничего пока плохого не сделал! Занята она, с девочками репетирует танец в зале.
— Пока? — бросил я небрежно, оценивая его способность мне навредить.
— Да. Пока. Я не хочу ни с кем ругаться. Здесь все-таки детский лагерь, а не бойцовский клуб.
— А ты к Лере не клейся, и все будет ок! — спокойно предупредил я его, а сам уже кипел внутри.
— Я к ней не клеюсь, да и она, по-моему, свободная девушка. Вы расстались, насколько я знаю, — серьезно посмотрел он мне в глаза, бросая вызов.
Вот значит как? Этот хмырь уже и обстановку всю разведал.
— Можешь не надеяться. Лера все равно будет моей, — нагло заявил я.
— Пашка, мы все. Хууу. Устали. Девчонки пошли в сад с Таисией Сергеевной смотреть новые цветы, — Лера появилась внезапно, откуда то из-за угла и прервала нас, — Ой. Привет, — изумленно поздоровалась со мной.
— Привет, — сказал ей, — А я как раз тебя искал.
— Эмм… — Лера посмотрела на Пашу, снова на меня и недоверчиво поджала губы.
— Хорошо. Давай поговорим. Только недолго, — согласилась Апельсинка и подошла ко мне.
Не обращая внимания на ее напарника, я взял Леру за руку и повел за собой.
— Тём, не надо, — попыталась вырваться она.
— Чего такого? — нахмурился я и посмотрел в ее удивленные глаза, — Ты раньше встречалась со мной! А теперь и за руку брать не хочешь, будто я заразный. Все дело в нем да? В твоем новом друге?
— Что? — сердито спросила она. — Причем здесь вообще Паша?
— Я вижу, как он глазеет на тебя, — констатировал факт. — Даже сейчас он смотрит на нас. И он меня бесит. У вас что-то есть?
— Господи, у нас ничего нет! — воскликнула Лера. — И быть не может! Мы просто коллеги. Что за глупость? С чего ты это взял?
— Я это вижу. И это не глупость. Держись от него подальше, — предупредил я ее.
— Артём, дети бегают вокруг, — сказала Лера тихо. — Что про нас подумают?
— Лер, ответь честно, он пристаёт да? К тебе? — я все еще держал мою девочку крепко за руку, не веря в ее слова.
Мы шли по тропинке вперед.
— Нет! Нет! И еще раз нет! — Лера замотала головой. — Клянусь. Ничего нет.
Я остановился и долго смотрел в ее чудесные светло-зеленые глаза и, кажется, немного начал успокаиваться.
Нет. Так не пойдет! Если я буду, как дурак ревновать ее, то сделаю только хуже. Нужно как-то учиться держать себя в руках, а не срывать свою злость на ней. Потом оглянулся по сторонам. Вокруг нас и правда, были дети. Кажется, со своей дикой ревностью я даже мыслить не мог трезво. Я опустил Леру. Она права.
— Прости. Я в последнее время сам не свой.
Ее взгляд посветлел, и она мягко спросила: «Это все?»
— Нет. Я хочу рассказать немного, о том, что вообще произошло. Давай встанем в тенек. Лера кивнула, и мы пошли к большому раскидистому дубу.
— О чем? — спросила Лера, облокотившись о дерево.
— О том самом экзамене, — я встал напротив, чтобы сохранить зрительный контакт.
Она заметно погрустнела, вздохнула и отвернулась.
— Ты же знаешь, что я живу с отчимом, — начал я.
— Знаю.
— Дак вот, если бы я вылетел с университета, меня бы выкинули из дома. В прямом смысле. Дядя Игорь в этом очень принципиальный. У меня есть куда податься. В деревне живёт родной батя. Но он пьет, да и какая может быть жизнь в деревне? — я замолчал, на секунду и снова продолжил. — Ну, я так раньше думал. И я.… В общем, я ступил, согласился. Думал, что смогу жить без тебя, забыть тебя… Тем более Елена Степановна сказала, что ты уезжаешь. А потом… — запнулся я и перевел дыхание. — Потом я понял, что совершил ошибку, и без тебя университет мне теперь не нужен.
— Не говори так. Теперь ты будешь учиться. Я помогла тебе, как и обещала, хоть это было и тяжело для меня. Я обманула маму. Хм, — горько усмехнулась Лера.
В моем горле застыл тугой комок злости и обиды. На самого себя. И действительно до этого самого момента я и не придавал значения отношениям Леры с ее мамой. Я думал о себе, и как вернуть Леру обратно. Но я никогда не размышлял над этой ситуацией под другим углом. Виноваты все трое, и так же у нас у всех была веская причина поступить так, а не иначе.
— Теперь это все полетит к черту, — выдохнул я. — Все наши старания. Может меня снова отчислят. Ведь я все рассказал тебе. А это было еще одним условием договора с твоей мамой.
— В смысле? Какое еще условие? — Апельсинка вновь посмотрела на меня.
— Хм, — пожал я плечами. — Я не должен был тогда в ресторане говорить тебе правду. Это было условием.
— И что теперь?
— Стальная, ой, то есть твоя мама через связи попробует снова меня отчислить. Вот такая петрушка.
— Боже, у меня уже в голове эта Санта Барбара не укладывается. Так почему ты все рассказал? — все еще недоумевала Лера.
— Потому что мне стало на все пофиг. Я хотел, чтобы ты знала всю правду. Про свою маму. Она тоже поступила паршиво. Тем более по отношению к тебе. За что она меня так невзлюбила? — негодовал я.
— Тём. Не надо. Прошу, — взмолилась Лера. — Мне итак плохо каждый раз вспоминать это. Я не оправдываю ее. Она соврала тебе. Специально сказала, что я уезжаю. И да, она не любит тебя. Но это уже ее право…
— Ты остаешься?
— Да, Тём, я буду жить с бабушкой и учиться дальше. Здесь мои друзья.
— А что с нами?
— С нами?
— Да! Что будет с нами?
— Ничего. Не знаю. Пока все так же.
— Как так же? То есть никак? Ты даже общаться не будешь со мной?
