Он сел и удержал меня на своих коленях. Его руки прижимали к твердой груди, а теплое дыхание пролетало над головой, когда он касался губами моих волос. Мои глаза отрекались от этой реальности, не хотели ее видеть. Я плакала, орошая слезами наши судьбы и объединившую нас трагедию. У меня не осталось больше сил таить это горе в себе.
Пороки. Они насыщают жизнь каждого из нас. Кто-то поддается им, а кто-то удерживается в рамках унылой моральности. Однажды я почти перешагнула эту границу. Ведомая слепой и неразумной любовью, я едва не отреклась от того, что ценила больше жизни.
Любовь заставляет делать подобные поступки, совершать ошибки и запретно желать. Вот меня любовь беспощадно раздирала на части. Она вынуждала покориться ей, забыть о своем достоинстве и отдать человеку сердце, которое он будет разбивать снова и снова. Такая же любовь погубила мою родную семью. Да, меня ждут грязные, жестокие подробности этой истории. Но главное я уже знаю. Вернее, чувствую. Ибо мы с любовью уже неразделимы.
Так проходили минуты моей новой жизни. Я прижималась к груди Эскаланта, и делала новые выводы. Слушала его сердцебиение, ощущала теплое касание рук и понимала, вот оно – мое утешенье. Сейчас мой бальзам от душевных ран – Себастьян Эскалант. Он может излечить меня и подарить новые силы. Он даст жизненный заряд одним прикосновением и коротким, но таким важным, мгновением близости.
Моя зависимость.
Моя унижающая любовь, способная исцелять. Любовь, которая может возвратить к жизни. Любовь, которая калечила сильнее войны, оставляя неизлечимые шрамы.
Я успокоилась, но отстраниться еще не могла. Рано. Мне нужно еще чуточку насытиться им.
Я открыла глаза и увидела голубую воду, которая испускала пар в прохладный воздух.
Бассейн.
Мы сидели на диванчике у террасы, что выходила к огромному искусственному водоему в форме эллипса. Я видела пейзаж Барселоны с высоты холма, на котором стоял особняк. Туман окутывал бледно-серой таинственностью крыши домов. Он скрывал берег и море, делая границу суши, воды и неба незримой.
Слезы неторопливо высохли на глазах. Дыхание становилось уравновешенным, а мысли прекращали угнетающее буйство.
– Малышка… они так хотели уберечь тебя! – с болью в голосе произнес Себастьян, поглаживая меня по спине.
Ну вот, я и вернулась в реальность своей новой жизни.
– Знаю, Себастьян. Но разве у них получилось?
Он судорожно вдохнул, приподнимая плечи.
– Зоя? – его голос заставил меня посмотреть в золотистые глаза. – У меня получится!
Я слышала учащенное биение его сердца и заставила себя отлипнуть от него.
Опасно.
Я сползла с его колен и села рядом на диван. Такие слова сказанные мужчиной, который ярко воплощал силу и мощь, уверенно создавали надежду на твердость его обещаний.
Но мне вдруг вспомнились другие слова Себастьяна, произнесенные несколько минут назад.
– Иногда я тоже жалею, что у меня хватает сил отказывать тебе, – прошептала я признание и, протянув руку, коснулась его гладко выбритой скулы.
Интересно, если бы его глаза не имели такого золотистого оттенка и темно-шоколадных прожилок, я также терялась бы в них? А его голос, будь он не так роскошен обертонами и тембровой тональностью, также заставлял бы все внутри вибрировать?
Глава 24
Противостояние сил
Себастьян печально усмехнулся, и заговорил на выдохе:
– Я помню нашу первую встречу.
– Это не удивительно, – я тоже вспомнила, и отвернулась. – Прошло всего… полгода.
– Нет, – резко оборвал он. – Я говорю о самой первой встрече. Двадцать лет назад.
Я замерла, отчаянно пытаясь бороться с потребностью смотреть на Себастьяна. Но проиграв, повернула к нему лицо. Его глаза устремились вдаль. Он погрузился в прошлое.
– Тебе было чуть больше часа, – без намека на улыбку, заговорил Эскалант. – Ты спала и даже не подозревала, что рядом стоял я – твой муж и защитник в обличие девятилетнего мальчика, – он чуть сдвинул брови. – В тот момент я еще не понимал, что мое будущее тесно сплеталось с твоим. Я чувствовал ответственность за тебя, и подавлял острое желание поиграть с тобой.
Мое яркое творческое воображение уже рисовало эту картину. И я улыбнулась, ощутив, как сердце тоскливо сжалось.
– Но ты спала, – добавил Себастьян и перевел на меня взгляд, от которого сбивалось дыхание.
Кислород мне не нужен, когда он вот так смотрит.
– Дети в этом возрасте постоянно спят, – пробормотала я.
Себастьян неспешно прошелся взглядом по мне, словно оценивая перемены спустя двадцать лет. Подняв руку, он легонько коснулся моей щеки и снова посмотрел в глаза:
– Тогда я впервые дотронулся до тебя. Ты сжала мой палец своей крохотной ручонкой и мило посапывала. В тот день я дал первое серьезное обещание. Именно ему ты сейчас противостоишь.
Его тихий голос раскатами совершенного тенора эхом звучал во мне.
– Что будет с наследством Солер, когда я погибну? – вопрос вырвался сам собой.
Эскалант застыл. Его рука дернулась назад, будто я обожгла его. Глаза Себастьяна превратились в ледяные вершины скал, которые плотно окутывал мороз.
– Все достанется мне, – жестко отчеканил он слова.
– Звучит как облегчение, – прошептала я.
– Почему ты сказала «когда»? Почему не сказала «если»? – сурово спросил он.
Потому что уже смирилась.
Эта мысль пролетела настолько быстро, что даже удивление не успело разыграться.
– Оговорилась, – солгала я и поднялась на ноги.
Холод пронзил меня. Но это не ноябрь. Это внутренний ледник, появление которого было ожидаемо.
Себастьян тоже встал, возвышаясь надо мной своим ростом.
– Ты бороться не хочешь, значит? – пренебрежение не скрылось в его тоне.
Молча, я смотрела на бассейн. Вернее на воду, которая манила своими горячими объятьями. Черт, я, наверное, совсем рехнулась! Ведь именно в этот момент, после пережитых событий и предчувствий будущих трагедий, мне больше всего на свете захотелось… искупаться в нем!
– Я замерзла, – бросила я и пошла к воде.
Эскалант опешил. Я уверенна в этом, заметив, как он замер на месте и смотрел в мою сторону.
Присев на корточки, я коснулась воды. Горячая.
Хм… почему же она такая? Неужели, кто-то позаботился об этом?
– У меня есть кое-какие догадки, – раздался голос подошедшего Себастьяна. – Но все же, позволь уточнить: что ты надумала?
Поднявшись, я потянулась к пуговицам рубашки.
– Почему включили подогрев воды? – проигнорировала я его вопрос.
