— Ах, вот ты где! — слишком мягко проговорил он, закрывая за собой дверь.
Я вся напряглась и лихорадочно стала соображать план побега, при этом отгоняя от себя устрашающие тиски ужаса, которые парализовывали меня ядом.
— Я тебя искал, — всё продолжал подонок.
Молча я наблюдала за ним. Он медленно двигался вдоль стены, перебирая взглядом книги. Я старалась дышать ровно и глубоко, отгоняя приступ паники как можно дальше от себя. Пока это было безрезультатно.
— У меня есть к тебе разговор, — он остановился, глядя в окно.
Я медленно нащупала рукоять револьвера в кармане и стала отходить от него в сторону двери.
— К-какой? — я пыталась скрыть дрожь в голосе, но мне с трудом это давалось.
Он посмотрел мне прямо в глаза, слегка склонив голову набок:
— Скорее, предложение.
Он снова затевает свою мерзкую игру. Я подавила желание броситься к двери, прекрасно осознавая, что только подогрею его… аппетит.
— Чтобы ты не задумал, у тебя ничего не выйдет! Ты находишься на моей территории, и здесь мои правила! — твёрдо сказала я и, неимоверным усилием сохраняя самообладание, пошла к двери.
В один миг случилось то, чего я боялась больше всего на свете. Словно в кошмаре наяву, он резко кинулся ко мне и, больно схватив за волосы, рванул к себе, запрокинув мне голову к своему лицу и удерживая за косу. От страха и боли на мои глаза навернулись ненавистные слёзы, пока он злобно шипел мне в лицо:
— Ах ты, спесивая сучка, я думал, что унял твою гордыню, но вижу, что ошибался!
Он сильнее потянул меня за волосы, заставив издать мучительный приглушённый вскрик.
— Кажется, придётся повторить пройденный урок! — и он склонился к моему лицу, намериваясь осквернить мои губы своим поцелуем.
Слишком долго я представляла себе, что бы могла сделать этому ублюдку, будь у меня хоть малейшее средство защиты:
— Только попробуй, урод! — плюнула я ему в лицо и с силой ткнула ему в живот дулом револьвера.
Раздался щелчок затвора предохранителя. Он замер, ошарашенно вытаращив глаза.
— Мне говорили, что от огнестрельного ранения в живот умирают долгой и мучительной смертью, — злобно продолжала я, с удовольствием заметив, что страх чудесным образом превратился в неимоверной силы ярость и жажду мести. — А если я прицелюсь немного ниже, то лишу того единственного, что связывает тебя с мужчинами, свинья!
Его хватка ослабла, он явно не ожидал такого поворота. Прошёл ещё миг, и просить уже было не нужно: он сам меня опустил, с опаской глядя на револьвер в моей слегка дрожащей руке.
— Так-то лучше! — довольная своей победой над ним, я стала двигаться спиной к выходу, не спуская его с прицела.
Вдруг его губы стали расплываться в медленной ядовитой улыбке:
— Ну что ж, не хотел я этого делать, но вижу это просто необходимо!
Я приостановилась на полпути и настороженно уставилась на него. «Не верь ему, это очередная уловка!» — твердил мой разум.
— Мне плевать на твои подлые козни! Ты не получишь то, зачем приехал! — гордо выпалила я.
— Нет, барыня, я и не думал плести интриги. Решил поделиться своими воспоминаниями с твоими гостями. Всего-то! — невинно передернул он плечами.
Я похолодела. Неужели он способен рассказать им о?!.. Конечно, глупая!
— Радуйся, что об этом молчу я. Если всё узнают, что ты жалкий насильник, то заставят тебя ответить за это!
Свинская улыбка на его бородатом лице стала шире:
— Разве было насилие, малышка? Всё было по твоему согласию. Да ты такое вытворяла, маленькая шлюшка! И приехал я сюда, не к Гаспару, а к тебе, чтобы разбавить твои скучные ночи и дни, пока жених трудится на благо родины! И судя по тому, что о тебе говорят в газетах, мне поверят на слово.
Он был прав. Кошмарные видения обволокли меня — я представила взгляды, что будут бросать в мою сторону, шутки сплетни…
О господи, помилуй! Я поняла, этому человеку ничего не стоит меня погубить окончательно. Передо мной возник образ Виктора Эскаланта, смотревшего на меня с таким отвращением, как на грязную потаскуху… Моя рука дрогнула и опустилась.
— У меня нет той флешки! — я вложила в свои слова всё омерзение, которое испытывала к этому ублюдку.
А он в ответ лишь победоносно улыбнулся и молча пошёл к столику с напитками. Наполнив себе стакан, он кивнул им в мою сторону, давая понять, что пьёт в мою честь, и залпом осушил его.
— Я знаю.
— И?
— Дай-ка подумать, — довольствуясь моим поражением, он растягивал слова.
— Неужто умеешь? — не сдержалась я.
Он осуждающе цокал языком:
— Не стоит так со мной, малышка, — он сложил руки на груди. — О! Придумал! Сегодня ты будешь со мной сама любезность. И станцуешь для меня. Ты ведь этим зарабатывала во Флориде? И танцевать ты будешь при всех, после ужина. Хочу, чтобы Эскаланты решили, что ты предпочитаешь меня!
От гнева я стала задыхаться, и рука непроизвольно вновь дернулась вверх, беря его под прицел. Хоть я почти ничего не видела из-за пелены ярости, что застилала глаза, всё же заметила, что ни единый мускул не пошевелился на его теле.
— А может, я тебя прикончу, а шантаж потерпит неудачу?! — выкрикнула я, наставляя на него оружие в дрожащей руке.
— Тогда сядешь в тюрьму или пойдёшь на казнь, как твой батенька.
— Не смей вспоминать моего отца! Он отдал жизнь за свою страну, которую такие мрази, как вы, разрушаете! — боль и обида захлестнули меня, и я была готова на всё. — Уж лучше гнить в тюрьме, чем поддаваться
на твои прихоти, ублюдок!
Он расправил руки, подобно Христу, распятому на кресте:
— Ну раз готова, так чего ты медлишь — стреляй!
Моя рука дернулась ещё выше, целясь в его чёрное и гнилое сердце. Но предательская дрожь в теле мне порядком мешала. Я тяжело дышала и мало что понимала, как вдруг разум опять проснулся, холодно нашептывал: «Не сможешь ты! Не опускайся до него. Не губи себя!» От горького осознания того, что не мне не хватает мужественности и безжалостности покончить с ним, я сглотнула слёзы и опустила револьвер.
— Я так и знал, — засмеялся он. — Ты очень слабая. Но мне это на руку.
Он направился к выходу, обходя меня:
— И надень сегодня красное.
Глава 17
Худший танец
Виктор Эскалант закинул ногу на ногу, восседая в высоком кресле в гостиной баронессы Торрес. Покуривая сигару после превосходного ужина, он с ленивым интересом наблюдал, как невеста его друга принимала и, более того, поощряла ухаживания иностранного солдафона. Когда она явилась на ужин в вызывающем и неуместном ярко-красном платье, всё внимание присутствующих автоматически переключилось на неё. Она весьма активно поддерживала разговор, заводила новые темы. Шутила и смеялась, но исключительно шуткам этого Новичема.
