Конечно, энкавэдэшники, как всегда, перестарались, пытаясь придать элементарному разгильдяйству политический оттенок. Но сами факты были налицо. В записке также говорилось: «Вследствие политической слепоты, распущенности в работе и разложения в быту (пьянка) создалась обстановка, предоставляющая широкое поле деятельности вредителям, рвачам и расхитителям социалистической собственности». В части снабжения и планирования, конструкторских работ и состояния технологического процесса царили кустарщина, самотек, отсутствие какого-либо планирования и грубое нарушение технологий. Секретные чертежи и переписка кучами валялись в деревянном, незапиравшемся шкафу, а часть вообще использовалась в качестве оберточной бумаги! Состояние самих чертежей тоже было недопустимым. Отсутствовали допуска, размеры ставились приблизительно. Выявились злоупотребления в системе оплаты труда и многочисленные факты хищений. Впрочем, это неудивительно, если учесть, что начальник ОКБ завода Суслов не имел технического образования, а учился только в духовной семинарии и школе артиллеристов у адмирала Колчака.
Вследствие всего этого бронемашина БА-20 и выпускалась «конструктивно незаконченной и по боевым качествам совершенно неудовлетворительной». Не работала рация, вытекал бензин, не поворачивалась башня, отваливались сиденья и т. д.
[69]
На заводе как в лагере
Советская власть любила хвастаться, что «освободила» рабочих от ярма капиталистов. На самом деле даже самым жадным «буржуинам» не приходило в голову создать столь невыносимые условия труда, как это сделал Сталин в годы войны. Помимо уже упоминавшегося выше указа от 26 июня 1940 года, фактически насильственно прикреплявшего рабочих к предприятиям, Верховный Совет СССР 26 июня 1941 года издал указ «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время». Отныне директорам предприятий, транспорта, сельского хозяйства и торговли было предоставлено право устанавливать обязательные сверхурочные работы для рабочих и служащих продолжительностью от одного до трех часов. То есть отработал смену, потрудись еще два-три часа.
[70]
Примечательно, что этот указ вышел ровно через год после предыдущего. Можно было вполне ожидать, что еще через год Верховный Совет и вовсе запретит рабочим уходить с завода даже на ночь. К чему тратить время, поспал прямо у станка и снова за работу.
Впрочем, год ждать не пришлось. Ровно через шесть месяцев – 26 декабря 1941 года – государство «порадовало» тружеников новым указом «Об ответственности рабочих и служащих военной промышленности за самовольный уход с предприятий». Отныне рабочий, самовольно покинувший предприятие, за которым был закреплен, объявлялся «трудовым дезертиром» со всеми вытекающими последствиями.
Советская власть вообще любила заставлять людей работать бесплатно. Собственно, и сама идея «коммунизма» состояла в том, чтобы зарплата не зависела от количества и качества работы. Утопический лозунг «От каждого по способностям, каждому по потребности» на деле имел цель вытравить из людей такие движущие чувства, как «алчность» и «корысть». Считалось, что человек должен работать не ради денег и благ, а «ради Родины». И советская пропаганда в послевоенные годы пыталась выдать желаемое за действительное, то есть что люди якобы трудились на военных заводах не по принуждению, не ради карточек и зарплаты, а только ради победы над врагом. Конечно, политическая мотивация граждан играла важную роль, но едва ли была решающей. Тем более что выбора-то людям просто не давали.
Помимо всех прочих трудностей, в годы войны существовала и так называемая «трудовая повинность», которая была введена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 года. Уклоняющихся карали штрафом до 3000 рублей либо административным арестом на срок до шести месяцев.
[71] Иногда применялись и более суровые меры. К примеру, 28 февраля 1942 года в газете «Московский большевик» был опубликован материал о жительнице Подольского района Московской области гражданке И. Н. Горбах, которая дважды отказывалась принять повестку на лесозаготовки. В итоге «дезертирка» получила три года лишения свободы.
[72]
Пользуясь полученными широкими полномочиями, местные власти стали по любому поводу привлекать население ко всякого рода работам. Так, Ленгорисполком уже 27 июня 1941 года приказал привлечь к строительству укреплений и прочим работам всех трудоспособных жителей Ленинграда и окрестных городов в возрасте от 16 до 50 лет для мужчин и в возрасте от 16 до 45 лет для женщин. Исключение составляли только рабочие военных предприятий. К работам привлекались даже беременные женщины до семимесячного срока, а также матери малолетних детей от двухмесячного возраста! Неработающие граждане обязаны были бесплатно трудиться по восемь часов в сутки, учащиеся и работающие – три часа после работы или учебы.
[73]
Правда, формально оплата в период мобилизации существовала, но составляла она, как правило, сущие копейки. Так, в июле 1941 года на строительстве укреплений в районе Москвы людям платили по 8 рублей за двенадцатичасовой рабочий день. То есть, работая по полсуток в грязи и пыли, человек, скажем, за две недели мог заработать аж 112 рублей.
[74] И это притом, что в случае мобилизации на оборонные работы зарплата по месту постоянной работы, как правило, не сохранялась.
[75]
Самыми тяжелыми были работы по строительству укреплений и укрепрайонов, к которым также широко привлекалось гражданское население. Так, 13-е управление оборонительных работ, строившее осенью 1941 года рубежи вдоль рек Ока и Волга, 19 ноября издало приказ, согласно которому для мобилизованных устанавливался 10-часовой рабочий день с началом в 07:00 и завершением в 18:00. С 12:00 до 13:00 устанавливался обеденный перерыв. За пять минут до начала работы надо было выстраивать рабочих и приводить перекличку, после чего объявлять «боевую» задачу. И все это в открытом поле на ветрах и морозе. Правда, в данном случае за работниками сохранялся заработок по основному месту работы.
[76] В народе работа на строительстве оборонительных рубежей получила короткое название «на окопах».
Условия труда были исключительно тяжелыми. Не хватало спецодежды, лопат и топоров, рыть мерзлую землю приходилось чуть ли не голыми руками. Нередки были и несчастные случаи. К примеру, 24 ноября 1941 года на строительстве 1-го участка 2-го района 4-го полевого строительства в результате взрыва фугаса погибли четыре человека, еще 16 получили ранения.
