– Кейт Флетчер, консультант в области устойчивой моды
Одним из самых богатых людей Европы Forbes называет и основателя фаст-фэшн-империи Inditex Амансио Ортега. В 2019 году он занимал седьмое место в рейтинге миллиардеров Forbes с предполагаемым состоянием свыше 60 млрд долларов. Председатель совета директоров шведского фаст-фэшн-гиганта H&M Стефан Перссон также входит в число долларовых миллиардеров.
Кстати, Карл-Йохан Перссон, сын Стефана Перссона, президент и главный управляющий H&M, в 2019 году выразил обеспокоенность тенденцией отказа от покупок. В призывах к ответственному потреблению он увидел угрозу своему бизнесу. В интервью Bloomberg Перссон-младший заявил, что отказ от сверхпотребления приведет к «ужасным социальным последствиям», подразумевая под этим сокращение количества рабочих мест и снижение уровня жизни. По его словам, модные бренды обязаны уменьшать свое воздействие на окружающую среду, но в то же время они должны продолжать создавать рабочие места и улучшать здравоохранение.
Звучит, конечно, замечательно, вот только перед глазами сразу возникает образ среднестатистической работницы швейной фабрики, где шьют одежду для гигантов вроде H&M. Представьте женщину 25–30 лет. Каждый день к семи часам утра она приходит на фабрику, оставив дома маленьких детей, где до часу ночи практически без перерывов шьет одежду – в цехе, который плохо проветривается. За один рабочий день, который длится 18 часов, женщина получает в среднем пять долларов. В месяц ей удается заработать около 150 долларов. В это же время вещи, которые она создает, продаются по всему миру – и мы покупаем их, делая богаче владельцев брендов.
Пока такое происходит повсеместно, пока бедные беднеют, а богатые богатеют, мы не можем говорить ни о какой социальной справедливости и защите окружающей среды. Этого не произойдет, пока существуют двойные стандарты.
Бренды могут сколько угодно заявлять об использовании возобновляемой энергии, переработанных материалов и органического хлопка, но пока они шьют свои вещи на потогонных производствах и уничтожают нераспроданные изделия, все это больше напоминает гринвошинг.
Гринвошинг (от англ. greenwashing, по аналогии с whitewash – «отбеливание») – термин, предложенный в 1986 году экологом из Нью-Йорка Джеем Вестервельтом. Он назвал гринвошингом поведение, когда компании заявляют о своей заботе о природе, а на самом деле хотят заработать больше денег.
Мне хочется, чтобы все мы – и производители, и потребители – помнили одну простую вещь: наша планета – одна большая экосистема. Когда мы берем что-то у природы, баланс нарушается, и это сказывается на нас как на части этой экосистемы. Когда мы забираем воду у рек, чтобы выращивать хлопок, мы забираем ее у себя. Когда мы вырубаем леса под новые пастбища для животных, мы отбираем у себя чистый воздух. Когда мы закрываем глаза на использование рабского труда, мы тоже нарушаем этот хрупкий баланс.
К счастью, ситуация, пусть и медленно, но меняется. В последние годы появляется больше ответственных потребителей. Мы все чаще интересуемся происхождением одежды, которую покупаем, и спрашиваем бренды, кто делает для них вещи. Мы начинаем понимать, какую роль играет мода в изменении климата, и требуем от производителей решительных действий. Им, конечно, приходится реагировать, ведь негативное отношение общественности не лучшим образом сказывается на продажах.
1.11. Время перемен
Сложно сказать, что больше волнует модные бренды – меняющийся климат или снижение продаж, но факт остается фактом: в 2019 году на саммите Большой семерки впервые зашла речь о том, как сделать модную индустрию устойчивой. 32 крупных бренда и ретейлера, среди которых Burberry, Prada Group, Chanel, Adidas, Nike, H&M Group, Inditex, подписали пакт о борьбе с климатическим кризисом – основное внимание в нем уделено климату, биоразнообразию и океанам. Цель документа – добиться, чтобы индустрия моды перестраивалась и развивалась в соответствии с целями ООН в области устойчивого развития (о них я расскажу в следующей главе).
На первый взгляд, событие уникальное. До сих пор мода не обсуждалась на столь высоком уровне. С другой стороны, эксперты настроены пессимистично. Зафиксированные в пакте положения касаются будущего: к 2030 году подписавшие его компании должны отказаться от одноразового пластика в упаковке, а к 2050 – добиться нулевых выбросов на своих производствах. Но важно отметить, что делать это нужно уже сейчас. Запрещать пластик – сейчас, переоборудовать производства – сейчас.
К тому же пакт подписали далеко не все представители модной индустрии, а всего 20 процентов – и это тоже проблема. Даже если они достигнут всех запланированных целей, этого будет недостаточно, поскольку остальные 80 процентов не сделают ничего. Кроме того, совместной деятельности мешает конкуренция. Например, пакт проигнорировала группа компаний LVMH (крупнейший конкурент компании Kering, подписавшей документ). Такое соперничество недопустимо, когда речь идет о глобальном изменении климата.
По мнению Урсулы де Кастро, основательницы движения Fashion Revolution, бренды будут делать то, что в их интересах и что не скажется на прибыли. Поэтому они готовы использовать возобновляемую энергию, но не готовы снижать объемы производства. В такой ситуации как никогда важен голос потребителя. Именно мы можем показать брендам, что не согласны с политикой двойных стандартов и ждем реальных изменений. В противном случае мы проголосуем кошельком – перестанем приобретать их продукцию. Только когда они почувствуют, что теряют прибыль, они начнут меняться. И это уже происходит!
Пандемия COVID-19 привела к краху цепочки поставок, дефициту материалов, закрытию тысяч швейных производств и текстильных фабрик в развивающихся странах, из-за чего в одной только Бангладеш более миллиона и без того бедных людей в один момент остались фактически без средств к существованию. Как верно заметила в одной из своих публикаций Ольга Джонстон-Антонова, вирус обострил хронические болезни, от которых давно страдает модная индустрия. Возможно, именно пандемия, а точнее, ее последствия заставят модные бренды раз и навсегда изменить правила игры – и сделать это раньше, чем они планировали.
Впрочем, после всех тех проблем модной индустрии, которые я обозначила в первой главе книги, в следующей главе мне хочется рассказать, как эти проблемы можно решить и какая альтернатива фаст-фэшн существует. Ведь далеко не все модные бренды нацелены на получение сверхприбыли любой ценой. Существуют и те, кто пытается минимизировать ущерб окружающей среде, создает достойные условия труда и при этом вносит вклад в развитие экономики. Именно с них сейчас и нужно брать пример.
Но прежде чем перейти ко второй главе, я хочу, чтобы вы прочли мое интервью с Ниной Сенской, дизайнером одежды и создательницей инстаграм-блога об устойчивой моде @statussustainable.
НИНА СЕНСКАЯ: «Я УВИДЕЛА ОБРАТНУЮ СТОРОНУ МОДНОЙ ИНДУСТРИИ»
До того как уехать в Хельсинки учиться на дизайнера устойчивой моды в магистратуре университета Аалто, Нина Сенская три года работала в фаст-фэшн-бренде в России. В конце 2019 года мы встретились в Финляндии, чтобы поговорить, почему однажды она решила уйти из быстрой моды.
