В разговорах с югославским гостем неизбежно возникало имя Сталина. Димитров, заметил Джилас, «говорил о нём с уважением и восхищением, но без явной лести и низкопоклонства. Он относился к Сталину как дисциплинированный революционер, повинующийся вождю, но думающий самостоятельно. Особенно подчёркивал роль Сталина во время войны». И ещё одно наблюдение автора записок: «Димитров обладал на редкость большим авторитетом у Сталина и — что, вероятно, менее важно — был непререкаемым вождём болгарского коммунистического движения».
Во время третьей встречи, в конце мая, обсуждались перспективы вооружённой борьбы в Болгарии и сотрудничества двух партий. Димитров заявил: «Через три-четыре месяца в Болгарии и так будет переворот — Красная армия вскоре выйдет к её границам». Таким образом, сделал вывод Джилас, «Димитров ориентировался на Красную армию как на решающий фактор. Он, правда, не сказал определённо, что Красная армия войдёт в Болгарию, но было очевидно, что он тогда уже это знал и дал мне это понять»
.
В течение года, предшествовавшего этому разговору, в Болгарии множились признаки экономического и политического кризиса, росло недовольство населения. Экономика была подорвана непомерными расходами на содержание болгарских и немецких воинских частей и вывозом продукции сельского хозяйства в Германию по низким ценам. На некоторые продукты правительству пришлось ввести нормы потребления. Процветал чёрный рынок, курс национальной валюты падал. В деревнях случались стихийные выступления против реквизиции сельскохозяйственных продуктов.
В стране фактически шла неявная гражданская война между партизанскими отрядами и подпольными группами с одной стороны и прогерманским правительством — с другой. Главный штаб Народно-освободительной повстанческой армии (НОПА), созданный на базе Военной комиссии ЦК БРП, руководил действиями партизан в двенадцати оперативных зонах. За 1943 год партизаны и подпольщики провели около полутора тысяч боевых налётов и актов саботажа.
На подавление партизанского движения были мобилизованы силы полиции, армии и специально созданной жандармерии. Привычным явлением стали карательные экспедиции и блокады в местах действий партизан, убийства подпольщиков, расстрелы добровольных помощников партизан — ятаков. По приблизительным подсчётам историков, за годы войны погибло около трёх тысяч партизан, подпольщиков и ятаков, в том числе командир НОПА Христо Михайлов и политический комиссар Эмил Марков.
Скоропостижная смерть на пятидесятом году жизни царя Бориса III породила множество толков. Царь скончался 28 августа 1943 года, возвратившись в Болгарию после переговоров с Гитлером. Гитлер настаивал на участии болгарской армии в военных действиях на Восточном фронте, Борис по-прежнему упорствовал, понимая, что столь опрометчивый шаг приведёт страну к третьей национальной катастрофе. В высших кругах рейха были также недовольны половинчатым решением «еврейского вопроса»: 11 тысяч евреев с «новых земель» были депортированы в лагеря смерти, но отправку в Польшу около 50 тысяч евреев со старой болгарской территории Борис запретил, объяснив своё решение необходимостью сохранить трудовые ресурсы. Поэтому за смертью царя многие усматривали тайную операцию гестапо. Георгий Димитров тоже полагал, что «не без содействия Берлина этот совершенно здоровый человек, в расцвете сил, превосходный турист, „скоропостижно“ скончался».
Однако на самом деле Гитлер не мог быть заинтересован в убийстве болгарского царя, поскольку никакого поворота во внешней политике тот не замышлял и оставался убеждённым сторонником союза с Германией. Сам фюрер считал (с подачи немецких докторов), что Борис III был отравлен змеиным ядом, а устроил покушение итальянский королевский двор — нынешний враг Германии
[102].
Провозглашение царём Симеона II, шестилетнего сына Бориса, и не вполне законное назначение регентского совета вызвали протесты деятелей болгарских оппозиционных партий. Они вынашивали план смены правительства парламентским путём, чтобы выйти из Берлинского пакта и прекратить состояние войны с Великобританией и США — план наивный и неосуществимый из-за явной слабости и нерешительности оппозиции.
Ознакомившись с официальным сообщением болгарского правительства о смерти болгарского монарха, Димитров написал комментарий для радиостанции «Христо Ботев». В нём фактически сформулированы требования, определившие дальнейшие цели партии: отставка прогерманского кабинета и замена его национально ориентированным демократическим правительством, разрыв с Германией и изгнание гитлеровцев из страны, вывод болгарских войск из Югославии и Греции. Тридцатого августа был определён новый состав Загранбюро БРП и распределены обязанности: Димитров — общее руководство; Коларов — разработка текущих политических вопросов для обсуждения в ЗБ; Червенков — ответственный за радиоредакцию «Христо Ботев»; Белов (Георгий Дамянов) — секретарь ЗБ и ответственный за организационные вопросы; Марек (Станке Димитров) — «параллельный голос» в официальном болгарском радио. Бюро стало проводить заседания еженедельно.
Оценку событий в Болгарии Димитров изложил в записке, направленной Сталину и Молотову, а также в двух статьях, опубликованных «Правдой», — «Куда идёт Болгария?» (16 сентября) и «Кризис в Болгарии» (27 декабря). Поскольку обе статьи были согласованы с Молотовым, их можно рассматривать и как отражение политической линии СССР в отношении Болгарии. «Сегодня перед Болгарией два пути: либо продолжать идти в фарватере Германии, либо порвать с Германией и проводить свою самостоятельную национальную политику», — так представляет автор в первой статье историческую дилемму и задаётся вопросом, может ли Болгария пойти по спасительному второму пути. Ответ для него очевиден: «Всё внутреннее и международное положение говорит за то, что она может это сделать, если народ и армия рука об руку решительно выступят против правящей гитлеровской агентуры и создадут подлинное болгарское национальное правительство». Во второй статье звучит недвусмысленное предупреждение: «Наивно думать, что если Болгария в самый последний момент, уже при разгроме Германии, повернёт руль своей внешней политики в сторону союзников, она этим обеспечит себе их поддержку. Нет, тогда уже будет поздно. В этом случае ничто не поможет. Болгария понесёт все последствия своего участия в разбойничьей войне Германии и в её тяжёлых преступлениях. Лишь только порвав с Германией теперь же, то есть до разгрома Германии, и посильно содействуя этому разгрому, Болгария сможет спасти себя от угрожающей ей национальной катастрофы и занять достойное место в рядах свободолюбивых наций в послевоенный период»
.
После атаки японцев на Пёрл-Харбор в декабре 1941 года Германия объявила войну Соединенным Штатам и потребовала от Болгарии солидарных действий. Царь Борис, долгое время уклонявшийся от рокового решения, дал согласие на вступление Болгарии в войну против США и Великобритании — «символическую», как было уточнено стыдливо. Однако в 1943 году болгарам пришлось познакомиться с подлинным ликом войны — той, что несёт разрушение и смерть. Британский Комитет обороны принял решение о бомбардировках Болгарии. Черчилль высказался жёстко: действия «болгарских шакалов» не могут быть дальше терпимы; бомбардировки должны подвигнуть правительство к решению о выводе войск с оккупированных территорий и разрыву с Германией. Налёты с авиационных баз союзников на Апеннинах начались в ноябре 1943-го и продолжались до апреля следующего года. Погибло около двух тысяч человек, в столице было разрушено много гражданских зданий, в том числе Народный театр, городская библиотека, православные храмы, синагога. Государственное управление пришло в расстройство, тысячи софиян бежали в провинцию.
