11
Когда через полтора месяца, в самый разгар лета, Бьюмонты вернулись в родное поместье, старая графиня была настроена гораздо благодушнее, а граф так и вовсе пребывал в состоянии радостного предвкушения при мысли о тихой прохладе своего кабинета и ароматных сигарах.
Но больше всего домой рвалась, конечно, Кэтрин. За это время она получила от подруги девять посланий, и по ним можно было написать целую поэму о рождении любви. Неуверенность и робкое предчувствие сменили пылкие описания достоинств самого лучшего из мужчин. Но особенно торопили Кэти в Марбери строки последних писем, в которых таились и тревоги, и надежды.
Едва умывшись и переодевшись после тряски по пыльной дороге, Кэтрин велела оседлать соскучившуюся по хозяйке Метель.
— Кэтрин, куда это ты собралась? — остановил, девушку недовольный голос матери. — Все уже накрыто к чаю.
— Я хочу повидать Грейс, матушка.
— Так и думала, что ты и часа не усидишь дома, — проворчала графиня, но посещение курорта благотворно сказалось на ее самочувствии, и она только махнула рукой, отпуская упрямую дочь.
Как только коляска графа остановилась у парадного крыльца, Кэти послала мальчишку-конюха с запиской в Марбери, и теперь Грейс уже ждала мисс Бьюмонт на любимой полянке.
Кэтрин показалось, что за это время подруга еще повзрослела и расцвела, и новое платье цвета розового жемчуга смотрелось на ней необыкновенно хорошо.
— Какая ты красавица! — восторженно вскричала мисс Бьюмонт, пылко обнимая подругу и тут же отстраняясь, чтобы снова посмотреть на нее. — Еще лучше, чем была!
— Кэти, прошу тебя, — со смехом отбивалась Грейс. — Не могла же я сильно измениться за то время, что тебя не было!
— Еще как могла! Любовь украшает женщину, — глубокомысленно заявила Кэти и уселась на поваленное дерево.
— Взаимная любовь, — прибавила она после паузы.
На отдыхе Кэтрин изо всех сил старалась не думать о маркизе, новые знакомства и развлечения очень помогли ей в этом. У нее не было такого количества кавалеров, как у признанной королевы Бата этого сезона, мисс Джессики Линтс, но Кэти оказалось достаточно двух-трех верных поклонников. Они не давали ей скучать на танцах и радовали матушку-графиню, вновь пробуждая в ней надежды на грядущий брак дочери с достойным юношей. Правда, сделать мисс Бьюмонт предложение никто из них не решился, и в том была отчасти вина самой Кэтрин — когда мать не слышала ее, девушка осторожно намекала джентльменам, что их попытки завязать с ней более серьезные отношения обречены на провал. Ее душа все еще слишком болела, чтобы Кэти могла думать о ком-то из этих милых молодых людей как о своем избраннике. Но она верила, что рано или поздно все изменится. А пока следовало помочь Грейс обрести счастье.
— Наверное, ты права, — задумчиво кивнула мисс Эттон и присела рядом.
— Ну, расскажи мне то, о чем ты не написала в своих посланиях, — потребовала не намеренная сегодня грустить Кэтрин.
— Как рассказать тебе такое, милая подружка? Надо самой пережить этот трепет, это смущение, неверие и надежду, все то, что, как я теперь понимаю, и составляет любовь…
— Маркиз уже сделал тебе предложение? — поторопилась сменить тему Кэти.
— Да, но я просила его не говорить ничего матушке до тех пор, пока он не получит благословение своих родителей. Сейчас Уильям как раз уехал в Дорсет-эбби поговорить с отцом.
— Ты боишься, что они откажутся принять тебя?
Грейс кивнула.
— Конечно, он, как и ты, убеждал меня, что старый герцог будет рад тому, что его сын наконец нашел ту девушку, с которой хочет прожить до гробовой доски и растить детей, но я в этом вовсе не уверена…
Кэтрин знала из писем подруги, как Уильям и Грейс встречались регулярно по несколько раз в неделю, как рос ее интерес к нему, сменившийся сперва признательностью за внимание к ее особе, а затем глубокой, сильной любовью, на какую только и способна девушка с натурой Грейс.
Маркиз провел у тетушки Грэм так много времени, что весь Рэддингкрофт начал кипеть и бурлить от предположений относительно того, что заинтересовало столь выдающуюся личность в маленьком городишке. Нашлись зоркие глаза, видевшие, как он покупал то ленту, то шляпку или флакончик духов, несомненно, для какой-то леди, но ни одна из обитательниц Рэддингкрофта не могла похвастаться этими подарками. Слуги в доме тетушки Грэм заработали немало поцелуев и шиллингов от хорошеньких служанок, пытающихся по приказу своих прелестных хозяек разведать о пристрастии маркиза, но Секвилль предусмотрительно подкупил кучера леди Грэм и одновременно запутал его страшными карами в случае, если тот выболтает секрет.
Так что тайна пока оставалась тайной. Но маркиз и сам не намерен был долго сохранять свою помолвку в секрете. Несмотря на горячую любовь к Грейс, та часть его натуры, что любила насмешничать и поддразнивать знакомых, жаждала поскорее шокировать общество известием о женитьбе наследника герцога Дорсетского на дочери сельского ветеринара. Маркиз изнывал от нетерпения посмотреть на лица дам наподобие леди Дримскотт или графини Бьюмонт, когда они узнают, кому досталась рука, сердце и, главное, состояние завидного жениха. При этом Уильям упорно гнал от себя неприятные мысли о том, что его супругу плохо примут в свете, а Грейс придется до конца дней своих мучиться угрызениями совести из-за того, что она бросила тень на древнюю фамилию мужа. Он не сомневался, что такую красавицу, как его будущая жена, станут осаждать толпы любопытствующих взглянуть на нее, а затем когда они заметят другие достоинства девушки — мягкие манеры, доброжелательное отношение к людям, простоту и искренность, — ее непременно полюбят.
Сама Грейс отнюдь не разделяла убеждение маркиза и сейчас взволнованно делилась своими тревогами с подругой.
— Скажи, а твоя матушка уже знает о вашей помолвке? — полюбопытствовала Кэти после бесплодных попыток успокоить Грейс.
— Ох, нет, и это еще больше гнетет меня…
— Но ведь вас, наверное, видела сотня людей, вокруг Марбери всегда слоняется толпа народа!
— Конечно, нас видели, — погрустнела девушка. — Мне пришлось выдумать, что за мной ухаживает учитель из Рэдлингкрофта. К счастью, знакомые матери не знают маркиза и не смогли рассказать ей ничего более конкретного, кроме того, что я гуляю в обществе хорошо одетого джентльмена.
— Учитель? — Кэтрин фыркнула от смеха. — Но почему — учитель?
Грейс покраснела, лгать матери было очень тяжело, но и сказать правду она никак не решалась из опасений, что миссис Эттон, подумав только о плохом, обвинит Уильяма в бесчестных намерениях по отношению к бедной девушке.
— Я хотела мало-помалу приучить ее к мысли, что мне нравится не фермер или лавочник, а человек образованный, из хорошей семьи. А к учителям у матушки всегда было почтительное отношение, в молодости ей и самой нравился учитель, но батюшка оказался настойчивее и этим покорил ее.
