Женщина сгорбилась, опустила плечи, лицо ее постарело. Она
не отвела глаз от своего собеседника, но глаза ее стали какими-то невидящими,
нездешними, как будто она смотрела на что-то очень далекое.
– Когда-то мы были близки с Арсением, – начала она и,
решив добавить в свои слова жесткой определенности, уточнила: – Мы были
любовниками. Вы понимаете, я была тогда намного моложе и намного
интереснее. – При этих словах Елена Сергеевна, как любая женщина, не
удержалась и кокетливым жестом поправила волосы.
Ковригин хотел было сказать дежурное «Вы и сейчас прекрасно
выглядите», но передумал: обойдется.
– Намного интереснее, – с грустью повторила Елена
Сергеевна, – да и он тогда не был еще богатым бизнесменом. Короче, не в
этом суть. Прошли годы, мои дела шли плохо. Недавно я встретила Арсения и
попросила его помочь… не деньгами, конечно, это было бы унизительно, да и проку
в этом мало; нет, я попросила его устроить на работу Марину, мою дочь. Как я
потом раскаивалась в своей просьбе! – Последние слова прозвучали как
трагический вздох, и Елена Сергеевна надолго замолчала.
Ковригин не торопил ее, зная, что теперь она будет говорить,
пока не расскажет ему все.
Действительно, после долгой паузы Елена Сергеевна
продолжила:
– Он взял ее в свою фирму, бухгалтером. Не главным, конечно,
вторым или третьим, но на хорошие деньги. Она приоделась, завелись кое-какие
приличные вещи, я была так рада! И не сразу заметила, как изменилась
Марина. – Елена Сергеевна взглянула на Ковригина своими полубезумными
глазами и заговорила тише, надрывнее: – Она приходила домой очень поздно, когда
я спрашивала ее – отмахивалась или говорила, что много работы, а ведь я не
дура, я видела, что Марина пришла от мужчины, это всегда можно заметить. Да я
очень и не приставала к ней – взрослая девушка, у нее своя жизнь, не могу же я
надзирать за ней до старости. Но как-то Мариночка сама заговорила со мной… Она
вернулась домой под утро, немного пьяная, пришла в мою комнату, заплакала и
сказала, что давно уже сделалась любовницей Арсения, что он противен ей, но
ничего не поделаешь, иначе не сохранить работу… Я очень разозлилась, хотела поговорить
с ним, но Марина меня удержала, а через несколько дней она вернулась с работы
совершенно невменяемая… Я долго не могла добиться от нее вразумительного
объяснения, она только тряслась и плакала, но наконец смогла объяснить мне, что
Арсений м??ого раз заставлял ее подписывать фальшивые накладные, а теперь в его
фирме ревизия и он подставил ее, свалил на нее огромные недостачи и ей грозит
тюрьма…
Елена Сергеевна снова замолчала. Ковригин терпеливо ждал, и
только Ара Димирчан вертелся в кресле и хрустел суставами. Наконец женщина
снова заговорила:
– Я пошла к нему, пыталась разговаривать с ним как с
человеком. Но это не человек, это – чудовище! Он смеялся надо мной, смеялся мне
в лицо! И наконец сказал: если я хочу спасти дочь, то должна сделать то-то и
то-то… То есть устроиться в вашу фирму по поддельным документам, а потом
выполнить его задание. – Елена Сергеевна опустила глаза и тихо закончила:
– Остальное вы знаете.
– Хм, – откашлялся Ковригин, – как вы решились
послать факс прямо из приемной, это же было очень рискованно?
– Колыванов настаивал, чтобы я сделала это сразу же, как
только узнаю, – время дорого. И потом, – злорадно добавила Елена
Сергеевна, – вы зря думаете, что это рискованно. У той курицы, что сидит в
приемной, можно под самым носом скачать из компьютера все материалы по вашей
фирме, она и не заметит. Вообще, по моим наблюдениям, единственное, что она
хорошо делает, – это заваривает кофе. Насчет же всего остального, из-за
чего начальник держит красивую секретаршу – я не имею в виду работу, – тут
Елена Сергеевна презрительно улыбнулась, – думаю, она не очень-то в этом
преуспевает, уж больно бестолкова…
Арик перехватил потемневший от бешенства взгляд Ковригина и
задергался, как будто ему стало неудобно стоять.
– Но с факсом получилась накладка, – продолжала Елена
Сергеев??а, – потому что после работы Арсений встретил меня и потребовал
отчета. Я передала ему все, что содержалось в факсе. Как видно, у него в фирме
тоже бестолковая секретарша…
– Как я понимаю, – заговорил после долгой паузы
Ковригин, – вы к Арсению теплых чувств не питаете.
Елена Сергеевна подняла на него горящий взгляд и тихо
сказала:
– Я все сделаю, чтобы разделаться с ним! Но он сохранил у
себя документы, компрометирующие Марину, и тем самым связал меня по рукам и
ногам…
– Очень хорошо. – Ковригин усмехнулся одними
губами. – Наши интересы совпадают. Вы поможете нам, мы поможем вам – и все
будут довольны… кроме Колыванова. Ара! Проводи даму в гостевую комнату, –
повернулся Юрий Иванович к Димирчану, – и распорядись, чтобы ее обеспечили
всем необходимым.
Вернувшись через несколько минут в кабинет шефа, Арик с
уважением сказал:
– Ну, Юрий Иванович, вы просто мастер допроса!
– А ты как думал? – усмехнулся Ковригин. –
Психология важнее всего. А у тебя люди только и делают, что… спотыкаются на
допросах. Тоньше нужно работать, Арик, тоньше и умнее.
– Что теперь будем с ней делать?
– Теперь она будет на нас работать не за страх, а за
совесть… точнее, и за страх, и за совесть. Сейчас она должна выманить Колыванова.
Арсений чувствует, что его офлажковали, и лег на дно. И здесь вся надежда на
Елену Сергеевну.
– Куда его будем выманивать?
– К ней в квартиру. – Ковригин задумчиво чертил в
блокноте замысловатые узоры. – И знаешь что, Арик, нам понадобится этот
парнишка, ну тот маленький ловкач, который твоих людей заставил в ОВИР
съездить.
– Зачем он нужен? – удивленно спросил Арик.
– Он слушал разговор Арсения с Маленьким Пашей. А парень
толковый, может быть полезен при общении. Я же тебе говорю: психология важнее всего.
Короче, пусть парень посидит там же, на квартире у Елены Сергеевны. Арсения
будем колоть, пока не остыл, сразу на месте.
У меня в кармане что-то противно запищало. Я не сразу
вспомнил о пейджере, который благотворители из «Пеликана» дали мне для экстренной
связи. Вытащил пейджер, прочел просьбу связаться. Ковригин сам ответил на мой
звонок и очень вежливо попросил приехать в квартиру на улице Савушкина, где
жила та самая подсадная уборщица. Он объяснил мне, что я понадобился как
свидетель. Мне и самому хотелось побольше узнать об этом деле, в конце концов я
должен снять с себя подозрение в убийстве!
Приехал. Квартирка небольшая, однокомнатная. В коридоре меня
встретили двое типовых бандитов, обыскали с извинениями и отправили в комнату.
Там – просто зверинец какой-то: как два тигра в клетке, мечутся худая немолодая
тетка с горящими глазами и Арик, человек-бритва на службе у Ковригина. Ну,
этот-то всегда ходит, ему на месте стоять – нож острый, просто привычка, что
ли, такая, а женщина, видно, нервничает. Комната небольшая, там для троих и так
места мало, а если при этом двое еще носятся как заведенные – так это уж вообще
ни в какие ворота.
