– Ваш телефон не прослушивается? – спросил я, в свою
очередь. – У меня есть подозрения, что к этому поджогу причастен кто-то из
сотрудников вашей фирмы.
– Так. – Голос Ковригина утратил вальяжность, но стал
жестче и решительнее. – Если у вас действительно что-то есть, мы должны
встретиться и поговорить.
– Я не возражаю, – ответил я, покосившись на Надежду
Николаевну. – Скажите ваш адрес, я приеду.
Он продиктовал адрес, Надежда еще раз повторила мне все, что
она напридумывала по поводу страховки, и я поехал.
На углу двух тихих улиц, неподалеку от Технологического
института, стоял скромный особнячок. От всех окружающих зданий он отличался
тем, что был оштукатурен и выкрашен, как игрушка, и даже тротуар перед ним
сиял, как улыбка младенца или как свежевымытый «шестисотый» «мерседес».
По тротуару прогуливался мрачный парень, куртка которого
очень сильно оттопыривалась на боку, недвусмысленно обрисовывая контуры чего-то
крупнокалиберного.
Парень уставился на меня угрюмым подозрительным взглядом.
– Пожаров, – лаконично представился я. – К
Ковригину.
Мрачный сказал несколько слов в переговорник, и рядом с ним
тут же образовался его родной или двоюродный брат. Оглядев меня с ног до головы
и составив, судя по выражению морды, самое нелестное мнение о моей персоне,
двоюродный обхлопал меня своими здоровенными лапами, убедился, что я чист, и
провел внутрь особнячка.
Здесь все поражало роскошью. По коврам – белым и
светло-кремовым – страшно было ступать: и пачкать их не хотелось, и утонуть
можно, такой глубокий ворс. Камины были в каждой комнате, а в одной, кажется,
даже два. Потолки чуть не обрушивались от цветной лепнины. Видимо,
благотворительность – это очень выгодное дело.
Наконец мы подошли к такой потрясающей двери,
инкрустированной всем, что только бывает на свете дорогого, что я понял: за
этой дверью сидит сам Ковригин.
Но за этой дверью сидела только его секретарша. Хотя сказать
о ней «только секретарша» было бы оскорблением. Она была так же роскошна, как
убранство особняка, и, должно быть, к нему и относилась.
Секретарша похлопала ресницами, нажала кнопочку,
распахнулась еще одна дверь, и я наконец предстал перед Ковригиным.
В кабинете сидел самый обыкновенный мужик, довольно толстый,
хотя его толщина удачно скрадывалась отличным костюмом. Обыкновенный мордатый
мужик с прущим из ушей богатством. За спиной у Ковригина стоял еще один человек
– худой, сутулый, смуглый, с лицом, похожим на бритву, – узким, острым и
опасным. Этот человек-бритва все время шевелился – то переступал ногами, то
поворачивал голову, то поправлял галстук или манжеты – казалось, неподвижность
утомляет его, ему все время хочется прыгнуть или ударить кого-нибудь, хочется
действовать. Одного взгляда на этого заточенного мужика мне хватило, чтобы
понять: в этом благотворительном особняке засели такие же бандиты, как в
«Поллуксе», только покруче.
– Здравствуйте, господин… Пожаров, – с усмешкой
произнес Ковригин, внимательно, оценивающе оглядев меня. – Присаживайтесь.
– Здравствуйте, господин Ковригин, – ответил я ему в
тон. – Я, конечно, присяду, ведь я сам пришел к вам, по доброй воле,
только я сразу хочу вам сказать – просто так, чтобы у вашего энергичного
помощника не возникло каких-нибудь нездоровых мыслей: я договорился с одним
человеком… с моим партнером, что буду звонить ему по телефону каждые полчаса, и
если очередной звонок не последует, следователь горпрокуратуры Анна Николаевна
Громова получит всю информацию, какой мы располагаем, и узнает, что я нахожусь
у вас.
– Не понимаю, – недовольно поморщился Ковригин, –
вы мне угрожаете, что ли? Это же просто смешно. Во-первых, вы сами попросили
меня о встрече, сами пришли ко мне… С чего вы вообще взяли, что вам что-то
может у нас угрожать?
Я пожал плечами и осторожно ответил:
– Я вовсе не думаю, что мне что-то угрожает. Просто мы живем
в такое ужасное время… сейчас на улицу-то выходить страшно, не то что входить в
такой роскошный особняк. – Я окинул взглядом княжеский кабинет
Ковригина. – Я же говорю вам, что подстраховался так, на всякий случай.
Ковригин отвернулся и бросил выразительный взгляд на
человека-бритву. Тот переступил с ноги на ногу и состроил мину абсолютной
невинности.
– Итак, – снова заговорил Ковригин, – мы вполне
оценили вашу осторожность и предусмотрительность. И теперь ждем не дождемся,
когда же вы наконец расскажете о причинах своего визита.
Я вынул из кармана факс и протянул его Ковригину. Факс
Надежда с большими предосторожностями выпросила у соседки своей матери,
мотивировав свою просьбу тем, что это поможет выяснить, что случилось с ее
племянником. Старушка к тому времени очень волновалась и уже потеряла надежду
увидеть племянника живым, в чем, надо сказать, была права. Копию мы, конечно, с
этого листка заблаговременно сняли.
Ковригин уставился на листок, сначала, видимо, не понимая,
что за документ лежит перед ним, но вдруг лицо его преобразилось. Он поднял на
меня глаза и совсем другим, трезвым и заинтересованным, голосом сказал:
– Откуда у вас этот факс?
– Это длинная история, – ответил я, – я расскажу
вам ее позже, когда не будет более неотложных дел. Сейчас важны две вещи:
во-первых, то, что этот факс отправлен, если я не ошибаюсь, с вашего аппарата,
и, во-вторых, то, что его получили в фирме «Поллукс».
Ковригин посмотрел на меня с еще большим интересом и
проговорил:
– Молодой человек, вы, случайно, не ищете работу? Я мог бы
сделать вам очень привлекательное предложение. Вы меня определенно заинтересовали.
Я чуть заметно улыбнулся и ответил:
– Предпочитаю свободу.
Ковригин нажал кнопку селектора и сказал:
– Даша, зайдите ко мне!
Секретарша впорхнула в кабинет, наполнив его парижскими
ароматами и тропической сексуальностью.
– Что вы хотели, Юрий Иванович? – захлопала она
ресницами.
Ковригин молча протянул ей факс. Красотка уставилась на него
как баран на новые ворота… ну как овца. Она явно ничего не понимала.
– Кто отправил этот факс? – спросил наконец Ковригин,
убедившись, что девушка не падает в обморок и не делает чистосердечных
признаний.
– Не знаю, а в чем дело?
Ковригин переглянулся со мной и сказал со вздохом:
– За экстерьер держу. Положение обязывает.
Честно говоря, я не понял слова «экстерьер», но по смыслу
догадался. Ковригин терпеливо разъяснил секретарше:
– Даша, этот факс, как вы видите по надпечатке, отправлен
двенадцатого марта в 16.23 с вашего аппарата. Я хотел бы знать, вы его
отправили или кто-то другой?
