Нора рассмеялась:
– Потому что ты загадал желание вслух! Тогда оно не сбудется, это всем известно!
Наши взгляды встретились. В горле у меня словно появился ком. Нора всегда была очень красивой. В классическом смысле красивой, хоть и не идеальной. Но глядя на девушку перед собой, я видел не просто аккуратный остренький носик, большие круглые глаза и улыбку, заставляющую забыть собственное имя, – за всех не поручусь, но на меня она действовала именно так. Нет, я видел мечты, желания Норы, ее стремления к чему-то большему, ее тягу к приключениям, ее радость. Я распознавал жажду жизни, амбиции, темперамент. Она воспринимала мир иначе, чем я, – красочнее, круглее, мягче. Во всем сложном Нора замечала простое. Она расширяла мой кругозор.
Так думал я, глядя на Нору. Мы улыбнулись друг другу, и я дернул рукой, будто собираясь прикоснуться к ней. Это меня отрезвило: в лицо словно брызнули холодной водой. Я неловко закашлялся.
– Так и есть, – голос срывался, и я сделал глоток. – В общем, где тот список?
Теперь лицо Норы выражало возбуждение. Поставив стакан, она покопалась в рюкзаке и достала сложенный листок.
– Здесь немного. Честно говоря, получилось как-то сумбурно, – скорчила гримасу Нора.
Я забрал список, чтобы пробежаться по нему глазами. Что ж, она не преувеличивала. Мало и сбивчиво.
– Ты ведь многого не знаешь? Исчезли не только эмоции?
Пождав губы, Нора вздохнула:
– Нет. Кажется, что обычные воспоминания тоже пропали. Среди прочего те, в которых… – она умолкла, не договорив, вздрогнула, посмотрела на меня. Выражение ее лица вдруг смягчилось. – Наверное, те, в которых мы потеряли друг друга. Воспоминания о тебе. Ты сказал, что мы больше не друзья, но… мне кажется, что это не так. Не понимаю, почему.
Она покачала головой, смяв в пальцах свой пуловер. У меня внутри все перевернулось, а сердце защемило. В больнице я спросил Нору, что она помнит, и еще тогда понял – с ней что-то не так. Но теперь казалось, будто она забыла намного больше, просто не хотела признаться в этом даже самой себе.
Нора совсем забыла последние три года, о том, что мы не общались все это время. И теперь именно я помогаю ей искать воспоминания. Вот ирония.
– Почему твои мысли крутятся вокруг прошлого? – пробормотал я. – Думай о настоящем. Думай о будущем.
Кровь шумела в ушах, и я не знал, как со всем справиться. Раны еще не зажили.
– Мудрые слова. Но прошлое тоже принадлежит мне. Особенно это прошлое. Разве нет? – Нора вопросительно посмотрела на меня. Наши взгляды снова встретились, и мне захотелось взять ее за руку, как раньше. Вспыхнуло желание защитить Нору. Но теперь… я себя-то защитить не в силах.
«Вдруг тебе просто не понравится то, что ты увидишь там, в прошлом? – мысленно спросил я Нору. – У тебя появился шанс жить без груза в душе, почему бы им не воспользоваться? Незнание может оказаться благословением…»
Вслух я ничего не сказал.
– Потому что в прошлом мы были друзьями, – добавила она. Я снова не отреагировал. – С кем… С кем ты теперь дружишь, Сэм?
С губ чуть не сорвался смешок. Я подавил порыв вскочить и прогнать Нору. Сама того не ведая, она разбередила рану.
– С Филиппом. Мы знакомы несколько месяцев. Он ничего такой, временами рубится со мной в компьютер.
Я не стал рассказывать, что никогда не виделся с Филиппом вживую, что встретил его в онлайн-игре. Что он живет на другом конце Германии, и я не могу назвать его другом – мы общаемся редко и очень мало.
Вместо этого я сосредоточился на списке и перебил Нору, которая уже собралась что-то ответить на мои слова о Филиппе:
– Может, разобьем по категориям? Или тезисы по-другому сформулируем. Список – это начало. Он должен быть предельно ясным. Он станет основой для других вещей, которые ты хочешь потом попробовать, – я выпустил лист из рук. – Ты ведь отдаешь себе отчет, что список ничего не расскажет тебе о прошлом? В результате ты выяснишь, как дела обстоят теперь, а не как это было до аварии.
– Да, я понимаю, – в который раз поморщилась Нора. – Я уже поговорила с родителями, и они отнеслись ко всему на удивление спокойно. Надеюсь услышать от мамы с папой о том, что мне раньше нравилось и не нравилось. Что я обожала, что терпеть не могла. И ты тоже расскажи.
Видит Бог, будь у меня возможность отказаться, я бы ею не воспользовался.
– Что ж, тогда доставай ручку. Начнем.
14
Нора
Jastin Jesso – Getting Closer (Acoustic)
«Список Норы» теперь очень аккуратный. Его набело переписали на другом листе, потому что старый весь испещрен нашими пунктами и идеями. У Сэма почерк намного красивее моего, поэтому я не сопротивлялась и позволила написать все за себя.
– Готово? – задумчиво спросил Сэм. Мне нравилось, как он смотрел на меня, спокойно, ласково, совсем не так, как это делал Йонас. В животе у меня порхали бабочки, я была взбудоражена, но при этом чувствовала себя в безопасности. Рядом с Сэмом… А не рядом со своим парнем.
Йонас мне не писал. Я ему тоже. Он так и не ответил, почему не приходил в больницу, почему не навещал меня.
Может, мы больше не встречаемся?
– Нора?
Голос Сэма вырвал меня из раздумий. Я слегка вздрогнула:
– А? Да, прости. Думаю, все готово. Мне больше ничего на ум не идет. А тебе?
Сэм покачал головой:
– Нет-нет. Мы ведь хотим, чтобы список был четким и понятным. Тонкости и детали помогают лучше узнать себя.
В этом наш план. Мне нужно какое-нибудь направление, ориентир. Выражаясь словами Лу: с чего-то надо начать. Я улыбнулась – сестренку всегда обуревала жажда деятельности.
– Кстати, Лу с удовольствием бы нам помогла. Ты не против?
– Порядок. Ты хочешь, чтобы она присоединилась к нам?
– А почему нет? – я пожала плечами и тихо добавила: – Пусть помогает с отдельными пунктами.
Сэм кивнул.
– Ладно. Так и сделаем. Вот список, – он протянул мне лист. Я быстро пробежалась глазами по строчкам, над которыми мы бились последние два часа.
Одни пункты заставляли отвлечься, вспомнить счастливые мгновения жизни, а другие – задаться вопросом. Например, пункт четвертый: «Поплавать в озере».
– А я умею плавать?
– Конечно, умеешь. Мы постоянно плавали. Ты забыла?
– Нет. Просто из-за этой дурацкой забывчивости ум за разум заходит. Я сомневаюсь в воспоминаниях. Ни в чем не уверена. В смысле, вдруг мне не нравится картошка фри, что тогда?
Между прочим, это второй пункт в списке. Но Сэм лишь рассмеялся. Смех у него спокойный, глубокий. Заразительный и искренний.
