— Убегаешь? — удивилась я.
— Как распоследний трус, — невесело улыбнулся Шкодник. — Не особенно приятно в таком признаваться, но из песни слов не выкинешь, верно? В последнее время мне стало очень тяжело находиться дома. По целому ряду причин. Когда появился шанс развеяться, я ухватился за него двумя руками… Моя очередь. Итак, как давно ты занимаешься музыкой?
Интересный вопрос.
— Не знаю. Сколько себя помню? Но по-настоящему я познакомилась с музыкой, когда мне было лет десять. Музыка спасла меня из очень тёмного места; с “Увертюры ветра”, сыгранной на скрипке, началась моя новая жизнь.
Он смотрел на меня, не отрываясь, и мне казалось, что я тону в его зрачках.
— “Увертюра ветра”, сыгранная на скрипке, — повторил Шкодник вкрадчиво. Казалось, он смаковал эти слова, и они звучали в его исполнении, как чистое искушение.
— А ты умеешь играть на каком-нибудь музыкальном инструменте?
— Да, — криво улыбнулся он. — На всех, собственно.
Я удивлённо приподняла брови.
— Музыкальная магия… в тебе есть кровь сидхе? — это многое бы объяснило, кстати. В частности, то поразительное, сшибающее с ног обаяние, которое так контрастировало с тривиальной по сути внешностью.
— В моей семье не принято это обсуждать, — чуть грустно улыбнулся он.
И снова — объяснимо. Это последние годы отношение к сидам и их наследию более-менее выправилось. А раньше встречалось всякое. Гонения, презрение… мне ли, фомору, не знать об этом?
— Понимаю, — я протянула руку и мягко погладила его по плечу. — Теперь твоя очередь задавать вопросы.
Он будто бы невзначай накрыл мою ладонь своей. Невинное прикосновение, но я вздрогнула: мне показалось, что по жилам течёт жидкое пламя.
Наши глаза встретились.
— Случалось ли с тобой такое, Шери, что чутьё и инстинкты твои тебя подводили? — спросил он тихо. — Бывало ли, что ты чувствовала себя так, словно блуждаешь в тумане?
— Да, — выдохнула я прямо ему в губы. — Сегодня, например, я не верю сама себе.
— Я тоже, — ответил он тихо. — Знаешь… прости за банальность, но у меня чувство, что мы уже встречались раньше.
— У меня тоже, — призналась я. — Так что это одна банальность на двоих. Но я не могла встречать тебя раньше. Я бы запомнила.
— Я бы тоже, — он поднял руку и осторожно, медленно провёл кончиками пальцев по моему лицу. — У тебя очень яркая внешность, не забыть. И всё же…
— И всё же, — кивнула я. — Да. Я ощущаю то же самое.
Пауза, которая повисла между нами, была наполнена несказанным. Наши губы были так близко, дыхание смешивалось, взгляды сплетались воедино… Нам было достаточно преодолеть последнюю преграду… но никто, казалось, не решался.
Шкодник осторожно отстранился.
— Это всё очень остро, — сказал он. — И, пожалуй, слишком быстро.
— Ты не хочешь?..
— Этого я не говорил, — слегка улыбнувшись, он взял мою руку в свою и нежно прикоснулся губами. У меня появилось ощущение, что под кожей расцветают огненные цветы.
С ума сойти. Да что со мной?! Почему это… так?!
— Мне нужно отойти на минутку, — сказал Шкодник, и всё во мне воспротивилось его словам.
— Зачем?!
Обычно я не бываю настолько назойливой. Но сейчас отпустить его было почти невозможно; не знаю, что на меня нашло, но его присутствие рядом казалось физической необходимостью.
Я бы решила, что меня опоили или зачаровали, если бы такое было возможно хотя бы в теории.
— Сейчас вернусь, — пообещал он тихо. — Мне надо перекинуться парой слов с моим другом…
“И проветриться”, — прочла я в его глазах несказанное продолжение.
Что уж там, это нам обоим бы не помешало. Наверное.
— Хорошо, — улыбнулась я мягко. — Пожалуйста… вернись.
Прозвучало как-то беспомощно, жалко даже. Он улыбнулся в ответ:
— Конечно. Не сомневайся во мне ни единой секунды.
И я поняла, что действительно не стану сомневаться.
Я осталась в беседке в компании вкусного грога и потрясающих закусок. Сад был накрыт специальными чарами, не позволяющими гостям мёрзнуть, но мороз всё же ощущался.
Он должен бы помочь мне остыть, но на деле…
С неба повалил снег. Я подставила ему лицо, ощущая, что снежинки касаются моих горячих губ, словно поцелуи… И в следующее мгновение знакомая ледяная магия засверкала над парком. Я увидела, как из земли вырываются ледяные побеги, создавая поднимающийся над кронами мост.
И на этот мост взошли двое. Я смутно видела мужчину, но вполне могла различить традиционный драконий наряд и светлые волосы. А вот женщина… Эту мантию преподавателя, эту фигуру, эту причёску я узнала мгновенно.
“Значит, Марджана Лофф всё же заполучила себе прекрасного принца, — подумала я. — Ловко.”
Честно говоря, расскажи мне кто-то о подобном исходе этого вечера заранее, я была бы безутешна. Но теперь даже не понимала, что чувствую. Возможно…
Все лишние мысли растаяли, когда мне на плечи лёг чужой камзол.
— Я подумал, что тебе может быть прохладно, — сказал Шкодник. Руки убирать он не спешил.
— Нет, — я откинула голову, нагло облокотившись на него. — Я бы сказала, мне скорее горячо.
Он тихо фыркнул в ответ. Его тёплое дыхание согревало мне кожу.
И вот тогда я саму себя спросила: а какой Бездны, а?
Повернувшись в его объятиях, я прижалась губами к его губам.
И весь здравый смысл, который ещё оставался в моей голове, покинул меня.
Мне казалось, в его объятиях я могу скрыться от целого мира. Мне казалось, что я знаю его всю жизнь. Мне хотелось пить с его губ, как из источника.
И всё это очень банально, сама знаю. И я… я много раз читала об этом у поэтов, слушала в опереттах, видела в пьесах. Однако не испытывала сама.
До этого дня.
Мы оторвались друг от друга, тяжело дыша. Он ласково очертил моё лицо кончиками пальцев.
— Со мной всё непросто, — сказал он тихо. — Моё прошлое, моя магия, моя семья… это всё — не лучшая база для отношений. Даже если со стороны кому-то может показаться обратное.
Я внимательно посмотрела на него, исподволь прислушиваясь к внутреннему ритму. И снова странно: он казался одновременно очень знакомым и очень чужим. Сумасшедшее ощущение!
Но если взглянуть на Шкодника вот так вот, беспристрастно, то что о нём можно сказать? Не слишком дорогая одежда, никакой косметической магии, худоба, свойственная недоедающим крысам с Дна, проблемы дома… Да и на бал этот он пробрался “с другом”...
