“Шутка в том, что с тем, с чем не могу справиться я, ты тоже едва ли поможешь,” — добавила мысленно. Но вслух говорить не стала: ни к чему ранить мужское самолюбие лишний раз.
— Моя сестра не будет возвращаться одна ночью.
— Две технические поправки: во-первых, уже почти утро, во-вторых, я не твоя настоящая сестра.
— Ничего не меняет для меня, — ответил Бэн немного резче, чем я привыкла.
За этим что-то определённо крылось.
— Бэн, ты не думай — мне приятно, правда, — отметила я мягко. — Но всё же, у тебя экзамены на носу. Ответственные. И в мастерской ты буквально живёшь. Мы оба знаем, что тебе стоит сейчас, например, спать. А вместо этого ты встречаешь меня после работы… снова. Почему?
— Просто так.
— Бэн, не нарывайся, а? Хуже ведь будет. Я ведь и начать угрожать могу.
— И что ты мне сделаешь? — фыркнул он. — Съешь?
Я сладко улыбнулась и быстро осмотрелась, убеждая, что никого рядом нет.
А потом — превратилась.
Это был нечестный приём, конечно. Признаю. С другой стороны, это эксперимент, который я хотела провести уже давно. Так что, раз уж нашёлся повод…
— Это нечестно, — сказал Бэн, не сводя с меня болезненного, странного взгляда.
— А скрывать от меня что-то — честно? — я мило улыбнулась ему улыбкой Дайяны Гохорд. Его губы болезненно дрогнули. Значит, до сих пор… — Зато теперь я понимаю, почему ты избегаешь любого общения с девушками.
— Может, я просто сосредоточен на работе?
— Ну да, — я легко пожала плечами. — И прячешь фляжку с выпивкой меж стеллажей по той же причине.
Бэн поморщился и будто бы сдулся весь.
— Просто смени этот облик, — сказал он. — Пожалуйста. И да, я жалкий и не могу её забыть. Ясно?
— Куда уж яснее, — я легко стряхнула с себя шкуру Дайяны и ободряюще сжала его руку. — Нас тут таких двое, если что. Но уговор есть уговор: объясни мне, будь добр, с чего ты взялся меня встречать?
Он вздохнул и отвёл глаза.
— Понимаешь, — начал он, — парни в пабе, особенно те, что из консервативных семей, говорят о тебе… разное.
— Вот как? — ничего нового, на самом деле. Издержки моей нынешней внешности и жизни в эмигрантском районе.
— Говорят, что ты роняешь честь имбайских женщин, — заметил Бэн. — Угрожают встретить тебя ночью, когда будешь идти одна. И сделать… всякое.
Я понимающе улыбнулась. Всякое, значит… Всего лишь ещё одна сторона жизни певицы. Как минимум, в нашем обществе.
— Я смогу справиться с ними, Бэн.
Он упрямо тряхнул головой:
— Знаю. Но лучше провожу.
Дальше спорить я не стала.
Мы брели по пустым улицам города. Время было такое, знаете, пограничное, когда ранние пташки ещё не встали, а большинство поздних уже вернулись домой. С неба срывался редкий снег, покрывая мостовые ровным белым слоем. Скоро проснутся люди, поспешат на работу или учёбу, и вся эта белизна превратится в грязь. Но это будет потом, а пока…
— Недавно почтенный Аджава пришёл ко мне поговорить, — выдал вдруг Бэн. — Он предложил мне свою дочь в качестве жены.
Я вытаращила глаза.
Ого. Нет, ого! Один из самых богатых и уважаемых островитян так выделил Бэна? Это много значит. Нет, понятно, что у почтенного Аджавы дочерей много, можно сказать, девать некуда. Но всё же…
— Тебя поздравить или посочувствовать?
— Не знаю, — отвернулся Бэн. — Такой брак был бы очень удачным для дел. И для моего статуса. Опять же, Акива — красавица, послушная и верная. Она точно не променяет меня на принца.
Я понимающе хмыкнула:
— Мне кажется, или в этом есть какое-то “но”?
Бэн криво улыбнулся:
— Но…
— А куда это вы так спешите, а? — прервал его голос из темноты. — Разговор есть!
Из переулка вышел огромный амбал с широченными плечами, угрожающе наступая на нас.
Я не сдержала насмешливой улыбки. Ну здравствуй, мой милый поздний ужин. Или ранний завтрак?
Я лёгким прикосновением придержала на месте Бэна, собравшегося мужественно меня спасать. Нет-нет! Это моя и только моя удача.
Интересно, кто к нам пожаловал? Крыса из доков, которая выползла предпраздничным утром в надежде на наживу? Или один из тех ребят, которые готовы убивать, унижать и калечить женщин, прикрывая это “защитой чести”? Даже не знаю, какой из вариантов мне нравился больше.
В конечном итоге, надо же мне время от времени ужинать, не сдерживая себя? И, как по мне, самозащита — отличный повод.
— Поговорить — так поговорить, — сказала я этому шкафу, обворожительно улыбнувшись, шагнула вперёд, приготовившись пить энергию, прислушалась к его личному ритму…
Минуточку.
— Теперь ты пытаешься меня съесть?! — возмутился он, наступая. — Ты, коварная пернатая глиста! Никому, никому на этой поверхности нельзя верить!
Ох, Бездна и порванные струны. Как же я его не узнала-то, а?! Вот что бессонные ночи с мозгом делают!
— Это вы, Глубоководный? — пробормотала я. Бэн вытаращил глаза и приоткрыл рот, как выброшенная на берег рыба — кажется, тоже не ожидал такого поворота событий.
— О, теперь ты притворяешься, что меня вспомнила?! — возмутился громила, окончательно выступая из переулка на свет. — Когда убедилась, что не сможешь меня съесть? Так знаешь что? Я сам тебя съем!
Ну офомореть теперь.
Ничего не скажешь, отличное тело себе Глубоководный вырастил: высоченный, ошеломительно красивый и брутальный парень с бронзовой кожей и белоснежными волосами. Кем бы ни была его идеальной формы бывшая, вкус у неё определённо присутствовал.
И ведь, судя по тем жутким теням, что расползаются позади него, он сейчас и правда съест. Этот может.
Даже в своём человеческом аватаре.
— Глубоководный, — я подняла руки в успокаивающем жесте. — Мы действительно не узнали вас, просим прощения. Подумали, что это кто-то, кто пытается нам навредить.
