Ловушка захлопнулась.
А ты умеешь делать это красиво, принцесса.
— Конечно, кузина, — улыбнулся я. — С удовольствием.
— Хорошо, — она чуть повела плечом, — я уведомлю дядюшку Кио. А теперь, коль скоро мы всё обсудили, я, с вашего позволения, пойду. Много дел! Ещё раз благодарю за вашу… помощь, кузен. Она неоценима.
— Всегда рад стараться... кузина.
Мы раскланялись, как дуэлянты на поле, и она выскользнула прочь.
— Она позволяет себе слишком много! — оскалился брат. — Мы должны позаботиться об этом, пока не поздно!
Я задумчиво прикрыл глаза.
— Не пори горячку, Лир. Да, принцесса опасна; но и покушаться на неё своими руками — опасно вдвойне. Нам только остаётся надеяться, что паучья мать всё же закончит начатое.
— Ты серьёзно в это веришь? — поморщился Лир. — Эти тупые эльфийские матриархи не смогли убить её даже на своей территории! Теперь-то о чём можно говорить?!
Неприятно признавать, но брат был преимущественно прав.
— Я подумаю, как их расшевелить, — пообещал я. — есть у меня пара идей…
— Господин, — мой компаньон проскользнул в комнату и застыл, склонив голову.
— Диу?
— Старые друзья принесли мне новую информацию, господин.
— Говори.
— Имя — Алиссия Майлифф. И да, змеиная версия подтверждена.
Я широко улыбнулся:
— Отличные новости! Кажется, пора связаться с отцом.
— На тему? — удивился Лир.
— О, думаю, пришло время поднять наши старые связи в тавельнской змеиной гильдии, — сказал я сладким голосом. — И намекнуть, что их неучтённый молодняк распоясался. Пусть позаботятся об этом.
51
Алиссия Майлифф
*
— Лисси, милая. Может, всё же покушаешь?
— Не хочу, — буркнула я.
— Оладушки с клубничным джемом!
— Нет.
— Мясной бучабати с семью перцами? Твой любимый!
— Не хочу.
— Может, хоть вниз спустишься, а?
Ну что же это такое!?
— Тётя, я же сказала, что хочу побыть одна! — воскликнула я.
— А я считаю, что нечего тебе прятаться в своей конуре, как испуганный зверёк.
— Думаешь, нет? Ты что, не видела утренние газеты?! И ведь они обо мне, тётя. Обо мне! Я — авантюристка, обманщица, продажная девка! Вот как они меня называют! А что будет, когда они узнают, что я селенити и певица? Хотя они не скажут — певица. Они скажут — “певичка”, с нотой пренебрежения, будто всё объясняя… Мы обе знаем, что так оно и будет!
Тётя Ленна только вздохнула.
Я свернулась клубочком, обхватив колени руками, и тихо всхлипнула.
— Вот именно потому я и отказалась от него в ту ночь. Именно потому и сбежала, что понимала: так, именно так всё и будет! Так случается, когда рядом с принцем оказывается Золушка, выросшая на помойке. А не аристократка, которая чистила камины, потому что за кучу лет так и не удосужилась послать обнаглевшую мачеху!
— Лисси…
— Они ненавидят меня, тётя. Потому что я — не Золушка. Я не ждала своего принца, сидя у камина с золой. Или на помойке, или в том ужасном доме, продуваемом всеми ветрами, где папа Буджо чуть не умер от пневмонии, а несчастная Лесса перестала дышать из-за жестокой плесени! Я не хотела там ждать принца. Я хотела быть, как они, делала для этого всё. И теперь они мне этого не простят.
Я судорожно вздохнула. Тётя Ленна стояла, опустив голову, но я знала: она понимает. Ещё бы ей не понимать.
— И Или… он теперь меня ненавидит тоже. И поделом. Это должно быть невыносимо для дракона, что его пара отказывается от него раз за разом… Не знаю, как могу быть его парой, правда. У меня ведь нет метки! Потому я не могла даже заподозрить подобное. Но у него метка есть. И, что хуже всего, моё прошлое собираются использовать против него — ты же читала все те ужасные обвинения… От этого, думаю, он ненавидит меня ещё сильнее. Что мне делать, тётя?!
— Для начала — успокоиться, — твёрдо ответила она. — И оглянуться.
Я повернулась и ошеломлённо застыла, рассматривая распространившийся вокруг кокона с малышом лёд. Он покрывал простыни, и тёплые пледы, и пол, и окно…
Испуганно выдохнув, я вскочила на ноги и прислушалась. Ритм ребёнка был обычным, как будто не о чем беспокоиться. Но откуда это взялось?
— Это случилось, когда ты начала плакать, — заметила тётя Ленна. — Думаю, это хороший повод успокоиться. А ты как считаешь?
Я с тётей была согласна. Все тревоги отошли на второй план: я обратилась змеёй, свернулась вокруг кокона и провела так какое-то время, прислушиваясь к инстинктам и согревая малыша своим теплом. Только убедившись, что всё в порядке и лёд перестал распространяться, я снова приняла человеческое обличье и посмотрела на тётю.
— Ты права, — вздохнула я. — Надо успокоиться.
— Ну вот, — кивнула она. — А теперь давай выйдем ненадолго и выпьем чаю. Могу быть неправа, но думаю, что нашему змеюшеньке мама нужна спокойной и расслабленной. Хорошо?
— Хорошо.
Так мы и поступили: спустились вниз, устроились в глубоких креслах у кухонных дверей. Это было излюбленное место тёти, которое она называла “женским царством”. Отсюда она, как обозревающий картину битвы генерал, наблюдала за прихожей, дверью в кабинет дяди Джумы и лестницей, ведущей в мастерские.
Тётя Ленна приготовила своего особенного чаю: с пряностями, перцем и апельсинами. Странный напиток, необычный. Мне всегда казалось, что в нём спрятан привкус далёких имбайских островов, откуда моим приёмным родителям когда-то пришлось сбежать.
— А теперь давай поговорим, — сказала она. — Ты думаешь, что можешь оказаться его парой, Лисси?
Я сдавленно простонала.
— Не знаю! На мне нет метки, так что по идее я не могу этой самой парой быть. Но Или утверждает обратное, и он очень уверен в своих словах. Да и…
Я замолчала, вспомнив рассказ отца. И то, как резонировала магия в нашу первую ночь.
Может ли быть, что это были знаки?
— Да и?
— Не знаю, — вздохнула я. — Если честно, то всё это время меня влекло к нему так сильно, наши магии так тянулись друг к другу, как будто…
— Как будто он и правда твоя пара.
— Да.
Тётя Ленна вздохнула.
— Это плохо. Не пойми неправильно, милая, но мы хотели для тебя совершенно другого молодого человека. Работящего, простого. Если повезёт, то островитянина, чтобы были все основания объединить наши семьи и дело.
