Теперь вернемся к Джошуа Харрису, пастору и автору книги «I Kissed Dating Goodbye» («Прощание со свиданиями»). Мы оставили его, когда он впервые серьезно задумался: а не правы ли его критики? Возможно, его книга слишком рьяно ратовала за телесную чистоту. Может быть, она в самом деле повредила некоторым читателям, повлияв на их будущую семейную жизнь и самооценку, хотя Харрис писал книгу с совершенно иной целью. И все же ему трудно было решиться на отречение от собственной книги. Как он признался в разговоре с журналистами, «это было для меня так трудно в том числе и потому, что моя идентичность в очень большой степени завязана на эту книгу. Я известен как ее автор. Я думал, ну, типа, блин, неужели самое большое мое достижение за всю жизнь — на самом деле такая огромная ошибка?»
[232].
Идентичность мешала Харрису признать истину, но в конце концов идентичность же помогла ему одержать победу. В 2015 году Харрис ушел с поста священника и поступил в университет изучать богословие. В 40 лет он впервые сел на традиционную «школьную скамью»: в детстве он учился дома, потом, в 21 год, прославился своей книгой и сразу, без предварительного обучения, стал священником. Изменение роли помогло ему взглянуть и на себя в ином свете. Он больше не был духовным лидером, у которого на все есть ответы. Он стал учеником, у которого есть вопросы, и обнаружил, что новая идентичность помогает воспринимать иной взгляд на вещи, даже если они выходят за пределы его зоны комфорта
[233].
К 2018 году Харрис закончил переоценку ценностей и нашел ответ: он решил прекратить публикацию своей книги. Он объявил о решении на своем сайте и объяснил: «Я больше не согласен с центральной идеей книги: что христианин не должен ходить на свидания. Теперь я думаю, что встречи с потенциальными партнерами необходимы для развития личности, способной вступать в здоровые отношения, и помогают понять, какие качества спутника важнее всего»
[234].
Идентичность помогает получать удовольствие от решения трудных задач
Представьте, что вы обещали себе всю неделю вставать по звонку будильника, а не нажимать кнопку, чтобы поспать еще. В понедельник утром будильник начинает звонить в половине шестого, но вы ужасно устали, и вам очень хочется отказаться от данного себе слова. Вы можете мотивировать себя одной из двух формулировок. Сравните их:
1. Мне не следует нарушать обещание, данное самому себе.
2. Я человек слова.
Первая формулировка делает упор на долженствование. При словах «не следует» вы видите родителя или иную авторитетную фигуру, грозящую вам пальцем. Если вы и вылезаете из кровати, то неохотно, словно принуждая себя. В противоположность этому, второй вариант формулирует ситуацию в терминах вашей идентичности. Теперь выбраться из кровати — значит утвердить свою систему ценностей и доказать, что вы на самом деле тот человек, каким стремитесь быть.
То же верно и относительно мировоззрения разведчика. Если вы гордитесь тем, что вы разведчик, вам становится проще противостоять искушениям, например желанию высмеять несогласного с вами. Ведь вы можете напомнить себе: «Я не из тех, кто использует дешевые придирки» — и преисполниться гордости. Вам становится проще признавать свои ошибки, потому что вы можете сказать себе: «Юлить и увиливать — это не по мне» — и ощутить гордость за себя. Иногда такой подпитки гордостью или довольством достаточно, чтобы путь разведчика показался привлекательнее пути солдата.
Почему Джерри Тейлор, бывший противник теории изменения климата, был готов выслушать сильные аргументы против своей позиции и перепроверить факты, когда ему сказали, что он ошибается? Все дело в идентичности. Тейлор гордился тем, что он не шарлатан: «Большинство людей, зарабатывающих на жизнь тем же, чем и я, не привыкли бороться с самыми сильными аргументами самых сильных защитников другой стороны. Они привыкли быть лучшими защитниками своей стороны в хоре своих же единомышленников. Но мне хотелось большего. Итак, поскольку я стремился к большему, мне пришлось бороться с самыми сильными аргументами другой стороны»
[235].
Вы, наверное, помните, как после судьбоносного спора у себя в кабинете с активистом борьбы против изменения климата Тейлор, обращаясь к коллеге, сказал: «От нашей позиции только что камня на камне не осталось». Но при этом его не охватили горечь и отчаяние. По его словам, он чувствовал себя «освеженным и полным сил».
Вспомните, что вы ощущаете назавтра после особенно энергичной тренировки. У вас болят все мышцы. Но хотя эта боль и доставляет дискомфорт, она в каком-то смысле приятна. Разве не так? Боль напоминает, что вы совершили трудное дело, которое в длительной перспективе принесет большую пользу. Если у вас мировоззрение разведчика, именно это вы ощутите, когда поймете, что вам придется изменить мнение. Это не так просто: признавать, что вы совершили ошибку или что ваш противник в споре на самом деле был прав, все-таки чуточку неприятно. Но этот небольшой дискомфорт напоминает, что вы живете в соответствии со своими убеждениями и становитесь сильнее. Поэтому такое ощущение отчасти приятно, так же как приятна мышечная боль для того, кто стремится привести себя в форму.
В главе 3 мы увидели, что мозг склонен предпочитать награду, доступную в ближайшем будущем, и что это заставляет нас слишком часто выбирать взгляд солдата. Идентичность позволяет установить новую версию нашей личности — такую, в которой этот дефект устранен. Она перекраивает пейзаж эмоциональных стимулов, позволяя нам сразу получить награду за выбор, который формально окупится только в долгосрочной перспективе.
На идентичность влияют люди, которые вас окружают
Бетани Брукшир всегда заботилась о том, чтобы представлять правдивую картину окружающего мира. Но в разные годы жизни способность Бетани признавать свои ошибки — или даже замечать их — варьировалась в зависимости от того, какие люди окружали ее в это время.
В старших классах школы Бетани состояла в школьном драмкружке, где несовершенство считалось нормальной, ожидаемой частью процесса обучения. На этом фоне Бетани было относительно легко замечать недостатки в собственной игре и обсуждать их.
Когда она поступила в аспирантуру, ситуация изменилась. В научной среде, где человек человеку волк, ее коллеги хищно бросались бы на каждое признание ошибки. Брукшир заметила, что теперь, если в чем-то ошиблась, старается скрыть этот факт, и ей пришлось бороться с таким стремлением.
