— Вы ведь послали за врачом, — коротко ответил он.
— Да ведь вы же сами врач! — Бобби наконец потеряла терпение. — Наш доктор уехал к своему кузену в Форчайлд, а его помощника нет дома, и служанка не знает, к кому из больных он отправился!
— Вы же знаете, миссис Ченсли, я не могу больше лечить людей… У нее сильная лихорадка, я, как мог, постарался снизить жар, но у меня нет моего саквояжа с лекарствами…
Роберте захотелось отвесить этому человеку полноценную пощечину. Впервые в жизни она готова была ударить человека, настолько сильны оказались страх за подругу и злость на этого упрямца.
После того как Сара упала прямо в коридоре, Бобби позвонила прислуге, и девушку отнесли в постель. Сомнений не было — бедняжка серьезно больна, и Роберта, не потерявшая хладнокровия, попросила горничную привести доктора Маннера и осторожно сообщить о случившемся леди Уэвертон. Ни к чему привлекать внимание гостей, и до сих пор о болезни Сары знали только Бобби и ее мать, а также слуги и мистер Маннер.
Он велел переодеть ее в сухую одежду, как только Бобби сказала, что Сара выходила гулять по саду, сделать холодный компресс на лоб и послать за местным доктором. Леди Уэвертон вернулась к гостям, но Роберта отказалась покинуть подругу, хотя мать и мистер Маннер убеждали ее сделать это из боязни, что болезнь мисс Мэйвуд может оказаться заразной.
И вот уже два часа они сидели у постели больной в ожидании помощника врача. Больше Бобби не могла ждать. Она напустилась на доктора Маннера с такой яростью, что он испугался за ее состояние не меньше, чем за состояние мисс Мэйвуд. Миссис Ченсли обвиняла его в трусости, малодушии, отсутствии христианского милосердия, как по отношению к Саре, так и к другим людям, которых он мог бы спасать от тяжких недугов, но отказывается делать это из нелепых предубеждений. Словом, она высказала ему все, что думала Сара, но не осмеливалась произнести вслух.
— У нас дома имеются различные лекарства, я велю служанке принести ящик, и вы посмотрите, что там есть. Если нужно что-то другое, я сама поеду и разбужу аптекаря в Сент-Клементсе, но вы будете лечить ее, иначе мне придется заставить вас силой!
Мужчина даже не смог улыбнуться этому чересчур смелому высказыванию. Слова миссис Ченсли задели его за живое, и он попытался возразить.
— Вы не понимаете, о чем говорите! Если б вы знали, как это тяжело — лишиться любимой женщины, матери твоего ребенка, и знать, что ты дол жен был помочь ей, но не сделал этого! Не дай вам бог пережить мои муки!
Бобби презрительно передернула плечами.
— Что вы знаете о муках? Вы полагаете, будто вы один в этом мире страдали? Ваша жена умерла, и это страшное горе, но не думайте, что видеть, как человек, которого любишь с самого детства, женится на другой, намного легче!
Мистер Маннер на некоторое время утратил дар речи. Он не знал, что возразить этой женщине, тем более что ее нельзя было нервировать в ее состоянии, а она совершенно не думала о своем здоровье! Сейчас ее беспокоила подруга, что, несомненно, говорило в пользу душевных качеств миссис Ченсли.
Сара снова забормотала что-то в беспамятстве, и опять несколько раз позвала Артура. Мистер Маннер проверил ее пульс, нахмурился, затем повернулся к Роберте, чтобы ответить на ее гневную тираду.
— Вы говорили сейчас о себе или о вашей подруге?
— Не думаю, что это вас касается! — Бобби дернула за шнурок, чтобы потребовать принести ящик с лекарствами. — Так вы спасете ее?
— Ни один человек, имеющий хоть каплю совести, не откажется попытаться спасти другого, даже если ему это не по силам, — холодно ответил мистер Маннер.
Леди Уэвертон снова зашла в комнату, чтобы спросить о состоянии больной, и озабоченно покачала головой, когда посмотрела на Сару и услышала, как та зовет Артура.
— Бедняжка, — тихо сказала она. — Все-таки мы слишком рано стали надеяться, что она вполне оправилась.
— Мисс Мэйвуд была больна? — тут же спросил доктор Маннер. — Скажите, леди Уэвертон, мне важно это знать, чтобы лечить ее!
— О нет, не физически, мистер Маннер, — тут же ответила леди Уэвертон, не замечая предостерегающих взглядов дочери. — Но ее постигло печальное разочарование, и это ослабило ее дух, а вместе с ним, вероятно, и тело.
Доктор Маннер кивнул, он не стал расспрашивать дальше, и без того все было понятно. Он отчетливо припомнил некоторые слова Сары, и они обрели для него новый смысл. А вместе с сочувствием к девушке к мистеру Маннеру пришло и осознание своего долга. В конце концов, он и в самом деле врач, и он не должен позволить этой женщине умереть!
— Так когда принесут лекарства? — раздраженно крикнул он, и Бобби удивленно подскочила на своем месте.
Четыре дня доктор Маннер почти не отходил от постели Сары. То, что он узнал из ее лихорадочного бреда, подтвердило его догадки и прибавило сочувствия к бедняжке. Ему почему-то казалось очень важным, чтобы ее тайны остались нераскрытыми, и он старался не подпускать к ней других сиделок, за исключением Роберты Ченсли, которая явно все знала и которую никакие силы не могли заставить вернуться в дом своего супруга. Гости потихоньку разъезжались. Конечно, им сказали, что мисс Мэйвуд сильно простудилась, но в это время года болезнь следовала по пятам за хрупкими молодыми леди, и никого не удивило, что мисс Мэйвуд слегла и ее оставили в доме Уэвертонов.
В пятницу утром Роберта тихо вошла в комнату подруги и вопросительно посмотрела на мистера Маннера. Осунувшийся, усталый, он неловко улыбнулся ей, стесняясь своего небритого лица и измятого воротничка.
— Сегодня я могу сообщить вам благоприятные новости, миссис Ченсли. Мисс Мэйвуд еще довольно долгое время проведет в постели, но она, несомненно, поправится.
— Слава богу! — воскликнула Бобби и с облегчением опустилась в кресло рядом с кроватью Сары. — И что ей взбрело в голову идти в сад в такую погоду!
— На этот вопрос я смогу вам ответить, — сказал мистер Маннер.
— В самом деле? Она говорила вам? — Роберта напряженно подалась вперед.
— Ну, честно говоря, не мне, она просто бормотала в бреду… А я оказался лишь невольным слушателем, — несколько сконфуженно ответил доктор.
— Вы проявили очень большую деликатность по отношению к моей подруге, — мягко сказала Бобби. — Я бесконечно благодарна вам за заботу о ней…
— Любой врач сделал бы то же самое, я просто оказался рядом, — возразил он, отвыкший от похвал и потому смущенный.
— Промедление иногда может привести к непоправимым последствиям. Пока мы искали помощника доктора, Сара могла бы… — Бобби замолчала, потом все же поддалась любопытству. — Так почему она покинула гостиную и ушла в сад?
— Я узнал у горничной, что она поднималась к моей дочери, пожелать ей спокойной ночи. Харриет очень привязалась к мисс Мэйвуд… — доктор Маннер, казалось, был этим недоволен. — Дальнейшее я понял из ее отрывочных фраз. Вероятно, она как-то услышала беседу двух дам, в которой леди весьма недоброжелательно отзывались о ней и высмеивали ее особое отношение к мистеру Уэвертону…
