— Ходил прогуляться к церкви Святой Марии, куда еще здесь можно ходить?
Диана нахмурилась.
— Не понимаю, зачем дядя Эдвард каждый раз приглашает нас сюда, если мы все равно видим его только во время обеда?
— Я полагаю, он опасается, что в его отсутствие тебя станут осаждать нежелательные поклонники, — брат лукаво подмигнул ей.
— А тебя — поклонницы? — так же усмехнулась Диана. — Нет, скорее, ему нужен кто-то, кто приглашал бы его обедать и выводил на прогулки. Останься он здесь один, увлекся бы своим романом и не замечал течения времени.
— Пожалуй, ты права. Хотя прогулки я бы исключил, дядюшка уже три дня не выходил из дому, боится простуды.
— Неудивительно, погода весьма прохладна для середины мая. Я и сама не отважилась сегодня выйти на прогулку, в такую сырость лучше сидеть у камина.
— Вот поэтому ты до сих пор не знаешь того, что удалось узнать мне. Новость тебя очень обрадует, — объявил мистер Крейтон.
— Так чего же ты тянешь? — возмутилась его сестра.
— Этот дом, что напротив нашего, наконец-то купили. Кажется, об этом ты мечтала последний год?
Диана даже вскочила с места, опрокинув корзинку с мотками шерсти.
— В самом деле? И кто же его купил? Как ты узнал об этом?
Ричард шутливо вытянул руки вперед, словно пытаясь остановить поток вопросов.
— Не спеши, я все сейчас расскажу. Только сядь обратно.
— Я не прощу тебя, если ты промедлишь еще хотя бы минуту! — Диана снова уселась на место.
— Я встретил во время прогулки мисс Грант со своей кузиной, они-то мне и рассказали. Как обычно, все новости им приносит болтливая горничная, а ей сказали в лавке…
Ричард сделал паузу, и его сестра наполовину шутливо, наполовину сердито сжала кулачки.
— Так вот, — как ни в чем не бывало продолжил он. — Дом купила семья из Лондона по фамилии Эванс.
— Эванс? — Диана наморщила лоб. — Никогда не слышала. Они богаты?
— Не думаю, это будет их единственный дом.
— О, — Диана растерянно заморгала.
— Мистер Эванс служит в армии, сейчас он находится в Индии. Кажется, он получил наследство или что-то в таком роде, и его семья смогла купить себе дом.
— И кто же будет жить здесь?
— Супруга мистера Эванса с детьми и его сестра. Они переедут, как только дом будет готов для приема жильцов.
— Вероятно, там, внутри, все в плачевном состоянии, ведь он пустует уже так давно, — сочувственно сказала Диана. — Им придется подождать довольно долго, прежде чем они смогут вселиться.
— Если я правильно понял, они приедут уже совсем скоро, — возразил брат. — Возможно, у них недостаточно средств, чтобы задержаться в Лондоне.
— Сколько лет миссис Эванс? А ее детям?
— Об этом мисс Грант ничего не сказала, скорее всего, она не знает. Похоже, ты не удовлетворена.
— Конечно, я хотела бы знать больше, ты только разжег мое любопытство. А теперь, когда ждать осталось немного, оно будет мучить меня еще сильнее.
— Тогда мне вовсе не стоило ничего говорить тебе, — засмеялся Ричард.
— Пожалуй, я переберусь с рукодельем в переднюю комнату, оттуда видны окна соседского дома, и я смогу заметить, если кто-то из хозяев приедет посмотреть, как идут ремонтные работы.
— Чудесная мысль! А еще мы можем почаще прогуливаться по улице и дежурить у окна по очереди, чтобы не упустить, если в доме появятся люди.
— Опять ты дразнишь меня, Ричард! Можно подумать, тебе самому не хочется узнать, есть ли в этой семье молодые хорошенькие девушки!
— Сдаюсь, ты права. Но у меня все же несколько больше терпения. А теперь идем пить чай, и надо позвать дядюшку, добрый кусок пирога прибавит ему вдохновения!
Диана позвонила, чтобы попросить горничную накрыть стол к чаю, а мистер Крейтон поднялся в кабинет своего дяди.
3
Удачное местонахождение — вот, пожалуй, и все, что можно сказать о Бромли. Старая церковь, духовная академия, живописные с виду и тесные изнутри дома из потемневшего от времени кирпича, с эркерами и башенками, несколько лавок вокруг рыночной площади… обычная деревушка, которой тем не менее посчастливилось оказаться всего лишь в двенадцати милях от самого Лондона.
Кроме местных жителей, по большей части скромных тружеников, в деревне обитало несколько почтенных семейств, чьи доходы не позволяли содержать дом в столице, а поместья находились чрезмерно далеко для того, чтобы во время лондонского сезона приезжать в город и возвращаться обратно так часто, как им этого захочется.
Надо добавить, что выгодное расположение Бромли привлекало тех ученых мужей и политиков, кто вынужден был время от времени искать убежища от лондонской суеты, чтобы поработать в тишине и уединении над диссертацией или проектом нового билля.
Мистер Уэствуд относил себя именно к таким ученым людям, что и побудило его приобрести домик в Бромли, в дополнение к большому лондонскому особняку. Правда, его труды заключались вовсе не в законотворчестве или научных изысканиях, но он почитал их едва ли не более важными для своих соотечественников.
Мистер Уэствуд писал поучительные романы, обличающие пороки и слабости рода человеческого. Его герои, как правило, оказывались под влиянием более сильных и порочных натур, что приводило к неминуемым горестям и утратам, и только после долгого пути сквозь тернии прозревшие обретали заслуженное счастье, а зло каралось жестоко, но справедливо.
Книги мистера Уэствуда поначалу произвели фурор в обществе и рекомендовались к прочтению молодому поколению, но со временем эти истории утратили прелесть новизны и в последние несколько лет восторженно принимались только почтенными матронами и гувернантками юных леди, так как содержали в себе немало завуалированных наставлений.
Мистер Уэствуд занимался писательством скорее по воле сердца, чем из необходимости зарабатывать себе на жизнь, так как обладал независимым состоянием. Добродетельный христианин испытывал удовлетворение при мысли о том, что его книги помогут какой-нибудь заблудшей душе вернуться на путь праведности, и не уставал черпать сюжеты из жизни светского общества, не упуская ни единой сплетни и сдабривая их толикой собственной фантазии. Мистер Уэствуд даже послужил невольной причиной нескольких крупных скандалов, потрясших великосветские гостиные несколько лет назад, но его мало волновали подобные вещи. Главное, он сделал все, что мог, чтобы предостеречь невинных овечек от попадания в искусно расставленные сети. Конечно, он изменял имена своих героев и старался описывать события, случившиеся с ними не вчера, а в более отдаленном прошлом, оставляя настоящее для последующих своих трудов, но многие могли узнать себя, и мало кто оставался этим доволен. Правда, еще меньше было таких, кто осмеливался открыто возмущаться подобной бесцеремонностью мистера Уэствуда, предпочитая делать вид, что его персонажи не имеют с ними ничего общего.
