* * *
Вот что рассказывает Квакс, который был свидетелем всего происходящего:
«Все, кто только мог, примчались поздравлять Нови. Штабс-арцт (капитан медицинской службы) встретил нас перед самолетами с бутылкой шампанского и отрубил ей горлышко мечом пилота. Нам не оставалось ничего иного, как похватать стаканы и хлебнуть благородного искрящегося напитка.
Нови был страшно возбужден, он обратился к собравшейся аэродромной команде: «Ребята, жизнь прекрасна, но поздравьте также моего Квакса, без которого это мое достижение было бы невозможно!» Я постарался скромно отойти в сторону. Если я и был как-то причастен к его успехам, то следует помнить, что мы спасали друг другу жизнь сотни раз. Поэтому я был гораздо больше обязан Нови, чем он мне.
После этой по-солдатски короткой речи начались шумные поздравления. Но тут Нови вызвали к телефону, звонил наш папочка генерал фон Грайм, который первым из командования поздравил его. Вскоре после этого Нови отозвал меня в сторону и сказал: «Квакс, я давно решил, что когда добьюсь 250-й победы, отпраздную это так, что чертям тошно станет. У меня слишком давно не было нормальной женщины. Сегодня я наделал много шума и полечу в Вильнюс на связном самолете к бабам. Полетели со мной».
Мои друзья Тони, Руди и Ханс обступили меня и начали упрашивать взять с собой хотя бы одного из них, чтобы тоже повеселиться. Я не думал долго, прикинув, как отнесутся ко мне друзья, если я смоюсь. Поэтому я сказал Нови, что останусь на аэродроме.
«Хорошо, тогда командуй здесь!» – ответил он и сбежал.
Он даже не стал мыться, а сразу уселся в Ме-108 вместе с врачом и улетел. Так как я остался за командира, то пошел к начальнику продовольственной службы нашей эскадрильи и конфисковал практически весь имевшийся запас спиртного, предложив выставить счет Нови. Каждая эскадрилья имела подобные запасы на случай таких празднований. Еда тоже была приличной, и через несколько часов, которые мы провели в казино, уже никто ничего не помнил.
Неожиданно прибежал посыльный и потребовал Нови к телефону. Генерал фон Грайм хотел видеть его. Я как раз оказался рядом, и меня затрясло, бросая то в жар, то в холод. Я знал, где Нови, но что я мог сказать генералу?
Я взял трубку и только и сумел пролепетать: «Герр генерал…» Вряд ли он разобрал это сквозь общий шум и гам. В результате он заорал на меня: «Ты что, пьян, свинья поганая?!»
Я послушно ответил: «Так точно!»
Генерал фон Грайм был старым летчиком, летал во время Первой мировой войны, поэтому прекрасно понимал, чего хотят и чем живут летчики.
«Черт побери, Квакс, соберись и скажи мне, где находится Новотны. Фюрер желает поздравить его и вручить Бриллианты».
Меня словно молния ударила. Алкоголь моментально испарился из головы. «Герр генерал, Нови засел в баре «Риа» в Вильнюсе и хочет хорошо оттянуться».
«Ладно, что имеем, то имеем. Пусть связисты люфтваффе покажут, на что способны. Но завтра к 08.00 вы должны быть готовы. Ты полетишь вместе с Нови в Ставку фюрера».
Я положил трубку и поспешил к своим друзьям. Несмотря на мое «командирское звание», расслышать что-либо в этой безумной атмосфере было сложно. Когда я сообщил, о чем говорил генерал, последовал новый взрыв радости. Однако самые трезвые из нас испугались, они не думали, что связисты смогут дозвониться до бара «Риа» в Вильнюсе.
То, что случилось дальше, наверное, было наверняка уникальным явлением в истории войны. Связисты сумели! Потом Нови рассказал, что они делали в Вильнюсе, что они сидели в кабаке, когда рано утром его позвали к телефону. Он услышал сухой голос адъютанта: «Я соединяю вас с фюрером». Нови сразу поверил, и ему захотелось провалиться сквозь землю, потому что ситуация получилась постыдная для него. Он сидел в литовском баре в компании полураздетых дам, вокруг шум, гам, бурное веселье, короче, дым коромыслом… А с ним говорит Верховный главнокомандующий вооруженных сил Германии из своей Ставки в Восточной Пруссии. Он сообщает, что наградил летчика высшим немецким военным орденом, и желает вручить его лично.
«Если бы Адольф знал, где я нахожусь, он поступил бы иначе с этими Бриллиантами», – честно признался Нови позднее.
На следующее утро Не-111 фон Грайма прилетел в Витебск, чтобы забрать меня, и вылетел в Вильнюс. Перед тем, как полететь в Ставку, мы сначала бросились в ванную, а потом надели свои лучшие мундиры. Через четыре часа мы приземлились в Лётцене. Автомобиль доставил нас в штаб люфтваффе. Сам Геринг отсутствовал, поэтому нас встретил адъютант, который должен был сопровождать нас повсюду и представить Гитлеру. Огромный «Ммрседес» привез нас в Ставку фюрера, и мы прошли три кольца охранения. В приемной нам предложил кофе и бутерброды. Голова у меня все еще трещала, и мне хотелось умереть, а не стоять навытяжку перед Гитлером. Мы согласились, что Нови пойдет к фюреру, а сопровождающий может остаться.
Я смог полюбоваться на себя в зеркало. Мое лицо было белым, словно сыр, усталым и помятым. Можно было подумать, что это я веселился в Вильнюсе, а не Нови. Он вернулся через час. Его лицо сияло, мне показалось, что он помолодел и посвежел, стал более предприимчивым, чем когда-либо. На шее у него сверкали Бриллианты.
Когда мы уезжали, Гитлер стоял перед бункером. Он погрузился в раздумья и держал на поводке свою знаменитую овчарку. Единственное, что мог сделать Новотны – это представить меня, когда мы проходили мимо».
* * *
«День вручения моему брату высшей награды за отвагу был одним из самых памятных в моей жизни. Кроме того, я очень хотел увидеть Вальтера спустя несколько лет. Во время случайной командировки в Белград я улучил возможность посмотреть кинофильм. После его окончания был показан репортаж с Восточного фронта, где садился Не-111. Поворот камеры захватил гостей, ожидающих на аэродроме Асперн, и я почувствовал, что меня бросило в жар и холод одновременно. Я увидел своего седоволосого отца в знакомой шляпе, рядом с ним стояла моя мать. Затем камера показала подруливающий самолет, и появился Вальтер, бриллианты на его новеньком ордене сверкали. Диктор сообщил, что капитан Новотны собирается провести дома длительный отпуск.
Вернувшись в часть этим же вечером, я попросил трехдневный отпуск, чтобы отправиться в Вену и повидать брата. Мне его предоставили. К несчастью, когда я 19 часов спустя прибыл в дом на Шёнерер-штрассе, выяснилось, что Вальтер совсем недавно убыл. Поэтому мне оставалось только выслушать рассказы родителей и полюбоваться грамотой и потрясающей наградой, которую Вальтер оставил отцу для лучшей сохранности.
Суматоха поднялась просто невероятная, у меня сохранилась статья из газеты «Винер Цайтунг», описывающая эти события.
«Дом номер 32 на Шёнерер-штрассе вчера стал объектом всеобщего внимания. В пятницу вечером в Вену прибыл капитан Вальтер Новотны, лучший в мире летчик-истребитель, несколько дней назад получивший высшую награду за отвагу – Бриллианты к Рыцарскому кресту.
Давайте подойдем к двери вместе с первой группой детей, несущих букеты цветов. Дверь не знает отдыха, открываясь и закрываясь за посетителями, постоянно кто-то звонит или стучит. Приходят друзья, спрашивают Вальтера, приносят груды писем, посылки и подарки. Молодого летчика нет дома, и визитеров принимают его родители.
