— Вот видишь, я же гово. ОЙ! — приземлилась говорливая девчонка на него сверху, после того как Мичи подцепил ее подколенные ямки своими стопами на манер крючьев.
— Добро пожаловать в глубокие воды, госпожа. Надеюсь, вы умеете плавать…
— Ой! Пусти, что ты делаешь?! — бедра Мичи замкнулись вокруг осиной талии, а голени тем временем сплелись в замок над ее поясницей — Эй, я кому сказала! Дедушк…
Но Мичи и не думал терять настолько выгодную позицию, его руки уже накидывали гильотину на тонкую девичью шею.
А тем временем, стоящий неподалеку, старик со странным удовлетворением во взгляде следил за тем, как его внучка теряет сознание от гипоксии, барахтаясь из последних сил в странном захвате. Вот только девочке так и не суждено было задохнуться в «объятиях» Мичи, из ее тела волнами, словно во время морского прибоя, начала распространяться Ки. И с каждой такой волной захват мальчика слабел и становился все более неуклюжим, словно хваленая координация внезапно покинула молодое дарование. А пленница тем временем потихоньку выбиралась из, казалось бы, проигрышной позиции.
Когда она наконец выдернула, красную от прилившей крови, голову из захвата, то разъяренной фурией накинулась на Мичи с кулаками. Тот пытался защищаться — блокировать или как-то отводить удары, но руки толком не слушались — в этот момент он был похож скорее не на бойца, а на какого-то забулдыгу, опрокинувшего за раз несколько бутылок саке.
Сэнсэй печально вздохнул и сделал шаг в сторону завязавшейся драки, дабы прекратить это безобразие. Но не успела его ступня коснуться татами, как вокруг мальчишки проявился образ какого-то старика в странном доги. В тот же момент движения юноши, несмотря на мощную Айки* его внучки, пришли в норму. И очередной удар был перехвачен — мальчишка неестественно извернулся, и рука его противницы оказалась в плотном замке. Следующим движением он грозился выдернуть руку его драгоценной внучки из плечевого сустава. Этого никак нельзя было допустить, поэтому старик вмешался, его ладони втиснулись в замок, не давая мальчишке до конца провести узел плеча. Он хотел мягко прекратить конфликт, но эти двое так плотно сцепились между собой, что сенсею пришлось приложить барахтающуюся парочку своей Рейки. Через мгновение все было кончено: на татами, без сознания, в обнимку с его внучкой лежал представитель Легендарной фамилии — ну, а кто еще это мог быть?
Айки (яп. 合気, ки соединения) — соединение (гармония) энергии, метод использования энергии Ки. Широко используется в айкидо, как способ управления энергией противника, и является даже частью наименования этого вида кэмпо.
Осталось лишь понять из какой мальчик семьи, лицо образа рассмотреть не удалось, черты расплывались — видимо Юкимичи не так давно получил благословение великого предка. Кто же это может быть? Наверняка не Миямото — пальцев не хватает, к тому же стиль другой. И уж точно не потомок кого-то из Десяти храбрецов Санады — с этими старик лично встречался. Может кто-то с Большой земли? Япония, слава Ками, богата Легендарными фамилиями — это бы объяснило наличие странной доги в которую был облачен образ великого предка. Ох, видят Ками, не просто так этот мальчик обивает порог его додзе под чужой личиной! Что же, он стар, но еще не глуп и умеет понимать намеки — он передаст все свои знания юному дарованию во славу великой империи.
Ушедший на пенсию и оставивший Хомбу додзе на своего старшего сына, пенсионер Морихей Уэсиба довольно улыбнулся. Император все-таки не забыл своего верного слугу, даже преподнес ему подарок на старость лет — патриарх Уэсиба давно хотел породниться с кем-то из Легендарных фамилий…
Глава 4
Интерлюдия
Хоши выдохнула и ослабила хватку не только на тетиве, но и на древке самого лука. Юми, на мгновение предоставленный сам себе, завис в воздухе. Струна из конопли сухо щелкнула, отправляя бамбуковую стрелу в полет. В ту же секунду левой ладонью Хоши вновь стиснула покрепче верного напарника, который прекрасно исполнил свою часть работы. Девушка давно выучила главное правило стрельбы: не нужно мешать луку стрелять. Точнее всего он выпускает стрелу сам, «повисая» в воздухе, когда ему ничего не мешает.
Тишину пустого додзё разорвали скупые хлопки — ее сэнсэй наконец остался доволен. Стрела идеально вошла в середину мишени, словно профессиональный прыгун в воду. Древко даже не завибрировало.
— Наконец-то, хоть один хороший выстрел. — заворчал ее плешивый сэнсэй, обмахиваясь веером. — Я думал до вечера не управимся. Пять минут перерыв, затем все тоже самое только с сеикитай*.
*Сеикитай — наполнить себя энергией.
Пять минут пролетели незаметно. Она еще не успела, как следует передохнуть, а уже должна расставлять макивары на пути следующего выстрела. Предстоящая проверка уровня ее сеикитай требовала определённых условий. Когда хаотично выстроенный ряд макивар окончательно скрыл мишень из виду, сэнсэй наконец дал отмашку к началу стрельбы.
Ито печально вздохнула и отправилась к стрелковому рубежу, откуда вела огонь до этого. Подхватив верный юми и заняв привычную позицию, она попыталась отрешиться от всего мирского. Ей необходимо освободиться от всего лишнего: мыслей, чувств и желаний. Сознание должно на время угаснуть. Только тогда она сможет стать по-настоящему “пустой” и превратиться в подходящий для Синки* сосуд.
*Синки (яп. 神気, ки ками) — божественная энергия, что видно и из иероглифа 神 — «син» — Ками, божество.
Она не торопилась, спешка ни к чему, не все ли равно простоит она так секунду или десять тысяч лет? Само понятие времени в этот момент было ей чуждо. Пальцы правой руки «самовольно» забрались в колчан в поисках подходящей стрелы. Им предстояло сделать выбор между хая и отоя. В помещении стоял штиль, поэтому от принятого решения зависело многое. Хая во время полета будет вращаться по часовой стрелке и огибать препятствия справа, а отоя — против и облетать препятствия, забирая влево. Правда, эта дилемма преследовала бы саму Хоши, но никак ни божественную энергию, наполнившую собой тело девушки. Ки уже давно сделала свой выбор, ведь Синки не гадает и не прикидывает, она знает наперед.
— «Оно» хочет стрелять. — пронесся шепот девушки под сводами, пустующего додзё.
Пальцы неторопливо наложили отою на тетиву. Левая рука, удерживающая юми, немного сдвинулась влево и слегка накренила верхнее плечо лука, совсем чуть-чуть, всего на пару градусов.
— «Оно» стреляет. — пустой взгляд пронзил ряд макивар, добираясь до сокрытой за ними мишени.
Стрела отправилась в полет, ей предстоял долгий путь длиною в девяносто метров. Отоя обогнула первое препятствие, проскочила между двумя другими и зацепила своим, изогнувшимся в полете, древком третье. Изменение траектории после этого столкновения помогло снаряду резко уйти вправо, при этом набирая высоту так необходимую для преодоления целого ряда плотно стоящих препятствий.
Последней преградой на пути отои оказывается макивара, почти что вплотную установленная перед мишенью на манер щита. Снаряд практически перелетает преграду и уходит в молоко, когда хвостовик, снижающейся стрелы, внезапно цепляется за заднюю часть щита-макивары и отоя стремительно ныряет вниз, словно ястреб, пикирующий за своей добычей.
