Память анимешника Тон-тона подсказывает, что дядька в какой-то мере прав. В характере Ито Хоши явно прослеживаются нотки данного типажа. Но не это меня удивляет, а то, что мужик его возраста в курсе о подобных культурных явлениях. Старый бандюган не похож на того, кто одинокими вечерами засиживается в своей комнатке отаку, листая любимую мангу. Я скорее поверю в то, что этот убеленный сединами мордоворот, когда-то пытал задрота, по типу того же Тон-тона.
— Что-то вроде. — смущенно произношу в ответ. Неординарные познания Сато превращают этот диалог в нечто неловкое. Помню, как отец, точно также пытался обсуждать со мной мемы. Стоит ли говорить, что в тот момент я испытывал испанский стыд. Прямо как сейчас.
— Во времена моей молодости такой херни не было. Вы — молодежь совсем с ума посходили от вседозволенности. — с чего-то выговаривает мне этот оплот «нравственности». Да на его руках столько крови, что хватит Токийский залив покрасить — гребанный лицемер! — Я чего подошел, у твоего пропуска срок закончился. Надо бы новый выписать, пока нас не спалили. Не хочу из-за такой мелочи вылететь с работы, поэтому, как закончишь с тренировкой, зайди ко мне.
Точно! Пропуск ведь был выписан на месяц. Теперь понятно, откуда эти нотки тревоги в голосе Сато, а я уже себя накрутил. Бывший якудза попросту опасается за свое хлебное место.
Не дожидаясь от меня ответа, «босс качалки» вразвалочку удаляется в сторону тренерской каморки. Я же в свою очередь возвращаюсь к прерванному занятию — разогреваю мышцы и суставы перед тяжелой работой. Простой у меня не настолько существенный, поэтому можно смело обойтись без вкатывающей тренировки и сразу приступить к тяжелой пахоте до седьмого пота.
Через пару часов, футболка становится насквозь мокрой от пота, а мышцы перестают слушаться. Впервые за тренировку присаживаюсь на скамью, ноги безбожно дрожат. Не стоило перебарщивать с приседом. И дело тут не только в ходящих ходуном нижних конечностях. Бездумно налегая на приседания со штангой, я рискую застрять в теле коротышки на всю оставшуюся жизнь из-за компрессии позвонков.
Впрочем, я замечтался. Учитывая текущее положение дел, жить мне осталось недолго. Так что не стоит париться по пустякам. Главное не сдохнуть до того момента, как лишусь девственности, а там гори оно все синим пламенем!
Немного отдохнув и приободрившись, направляюсь в сторону тренерской каморки. Костяшками пальцев отбиваю незамысловатый ритм по дверному полотну и через пару секунд получаю дозволения войти в святая-святых.
А он неплохо устроился. Помимо дежурного стола со стулом, в углу помещения стоит тумба с телевизором, напротив которой располагается удобное кресло, судя по всему, массажное. Не удивлюсь, если этот дорогущий девайс покупался для нужд посетителей зала, но ушлый бандюган в отставке захапал его себе.
— Слушай пацан, помоги, а? — указывает Сато узловатым пальцем на тумбу. — Там вилку в розетку сунуть надо, у меня рука не пролазит. А я пока пропуск тебе заполню, лады?
Киваю и без задней мысли присаживаюсь возле предмета мебели. Просунув руку между стеной и спинкой, принимаюсь шарить в поисках провода.
— Ну как, получается? — раздается сзади голос хозяина каморки.
— Да…почти…дост… — пальцы нащупывают злосчастный провод, но договорить не успеваю — затылок взрывается болью, в глазах темнеет…
В себя прихожу внезапно — рывком. Голова идет кругом и я совсем не понимаю, где нахожусь. Сознание спутанно, перед взором все плывет. Но не это самое ужасное, а то, что прямо перед моим лицом маячит рожа мертвеца.
— Босс, кажется, мелкий уродец приходит в себя. — призрак отвешивает мне оплеуху и щеку обжигает болью. — Не отключайся, я и так потратил дохера времени, чтобы привести тебя в чувства.
— Ты…ты…мертв. — с трудом связываю звуки в слова. Каждая попытка выдать что-то членораздельная отдается мучительной, тянущей болью в затылке.
— Нет, мелкий выродок — это ты уже считай, что труп! — еще один удар, на этот раз более злой приходится по носу. Чувствуй, как по подбородку принимается стекать кровь. А вот боли после удара толком не ощущаю, ведь ее источник не такой сильный, как тот, что на затылке. — Прежде чем прикончить тебя, я вырежу оба твоих сучьих глаза!!!
Кулак, затянутый в кожаную перчатку, обрушивается на мою скулу. Неумело, без акцента, но с огоньком! Голову отбрасывает в сторону, отчего боль в затылке накатывает с новой силой. Не будь я крепко привязан к стулу, то мигом оказался бы на земле от этой размашистой оплеухи. Сквозь, набегающие, слезы различаю огоньки безумия в единственном глазу моего обидчика.
Почему он еще жив? Я ведь убил ублюдка, смял череп при помощи дзюттэ. Так почему его ненавистная рожа маячит перед моими глазами. Я что схожу с ума? — Не похоже. Судя по вмятине на голове, со стороны повязки, прикрывающей пустую глазницу, якудза все-таки выжил. Надо было приложиться еще раз, чтобы его гнилой череп лопнул. Не думал, что когда-нибудь окажусь на месте пресловутого героя, который оставил за своей спиной недобитого злодея. И вот мы здесь. Герой привязан к стулу, а злодей готовится устроить суд Линча. Н-да, не так я представлял себе эти выходные. Вот и аукнулся мой пофигизм, а всего-то и нужно было, что маску надеть. Гребанный Акихико, комнатный гангстер, мать его!
— Хватит, Керо! — окрик неизвестного осаживает обидчика.
Оглядываюсь в поисках "спасителя" и натыкаюсь взглядом на седого, коротко стриженого мужчину в годах, с аккуратной бородкой на обветренном лице. Своим внешним видом он больше напоминает рыбака с Окинавы, а не Оябуна влиятельной преступной группировки. Его выдают лишь глаза, принадлежащие скорее не человеку, а снулой рыбине. Еще никогда я не видел настолько «мертвых», ничего не выражающих зеркал души.
Во главе вытянутого стола, в окружении, суетящихся, советников, Оябун восседает будто живой труп. Страшный человек, такой и мать родную прирежет, не побрезгует.
— Сначала выведай у ребенка, где прячется Красный Они и тот второй мальчишка, с которым они вломились в приемку на Акихабаре. Если не можешь сделать все аккуратно, то пускай этим займется кто-то из ребят. — мордовороты в классических костюмах, кучно стоящие по периметру роскошного холла с панорамными окнами, одобрительно гудят на это предложение. Что ж, могу их понять, наверняка топтаться на одном месте далеко не так весело, как пытать мальчишку-хафу.
Впрочем, судя по оттопыренным пиджакам, из-под которых выглядывают ножны и чехлы для холодного оружия, эти парни здесь не в качестве мебели и не для развлечений. Глядя на целую толпу охранников, можно сделать вывод о том, что престарелый Оябун серьезно печется о собственной безопасности. Вот только я сильно сомневаюсь, что причина во мне. Три десятка мордоворотов на одного мелкого хафу, к тому же привязанного к стулу, — явный перебор. Скорее, психопаты из «Потустороннего пути» окончательно прижали хвост бывшему хозяину Тайто. Если не выберусь из этой передряги целым, то очень надеюсь, что «мертвоглазый» старикан ненадолго меня переживет и вскоре будет выпотрошен кем-то из Ёкайдо. Желательно, с особой жестокостью.
