— Пс! Давай за мной. — отвлекая меня от самобичевания, призывно машет из-за угла здания Хоши Ито. — Дайсукэ в здании, нужно дождаться пока он свалит на игру и можно лезть внутрь.
Шагаю следом за девушкой. Та, не обращая на меня внимания, считает узкие горизонтальные окошки на высоте, примерно, двух метров от земли. Некоторые из них заперты, но большая часть приоткрыта — сентябрь в Японии достаточно теплый, но не жаркий, месяц, средняя температура колеблется на отметке в двадцать пять градусов. Поэтому нет ничего удивительного в том, что посетители хотят наслаждаться свежим воздухом, а не суррогатом из кондиционеров.
— Это. — шепчет девушка, указывая на приоткрытое окно — повезло, не придется заниматься вандализмом.
Твоего поцелуя достаточно,
Чтобы заставить меня вздыхать
Сердце нежное
Грезит о сладкой любви
Доносится из раздевалки мелодичное пение.
— Точно? — тихо спрашиваю в ответ. Повод для сомнений веский — уж очень голос высокий, больше походит на женский.
Хоши повторно проходится вдоль заднего фасада здания, пересчитывая окошки, после чего возвращается ко мне и утвердительно кивает. Надеюсь у нее нет проблем с математикой, не хотелось бы портить досуг совершенно постороннему человеку.
На сверкающем зóлотом
Горячем песке
Давай ласкаться обнаженными телами
Словно русалки*
*«Кани́кулы любви́» (Koi-no Bakansu (яп. 恋のバカンス)) — песня японского поп-дуэта The Peanuts (яп. ザ・ピーナッツ), вышедшая в 1963 году и получившая международную известность. Авторы песни — Хироси Миягава (宮川泰, музыка) и Токико Иватани (岩谷時子, текст).
Окончив куплет, обладатель сопрано затихает и спустя несколько секунд до нас долетает едва различимый хлопок, который можно принять за звук закрываемой двери. На всякий случай ждем еще несколько минут и только после этого, предварительно оглядевшись, начинаем штурмовать вытянутое горизонтальное окно.
— Подсади меня. — принимается командовать эта пигалица.
В любое другое время я бы заартачился и поиграл у нее на нервах, но не в этот раз. Каждая заминка или неосторожность может обернуться проблемами. Поэтому, я молча приседаю на одно колено, позволяя девушке забраться к себе на плечи.
— А ты тяжелее, чем я думал. — но отказать себе в том, чтобы вставить шпильку напоследок не могу — это святое.
— Заткнись и перестань уже меня лапать! — шипит эта мегера в ответ, пытаясь протиснуться в окно.
— Не льсти себе, я просто выполняю свою часть сделки. — как ни в чем не бывало, продолжаю блуждать ладонями по девичьим бедрам.
Хоши наконец пролазит в оконный проем, на улице остается торчать лишь ее упругая попка. Подпрыгиваю и от всей души прикладываюсь к этой соблазнительной мишени. Под недовольное «ОЙ!» девчонка окончательно проваливается внутрь. Полдела сделано, мне остается лишь взять небольшой разбег и заскочить на стену, уцепившись ладонями за оконную раму. А дальше дело техники: подтянуться, просунуть голову с торсом в проем и аккуратно соскользнуть по внутренней стене помещения, активно страхуя себя руками.
— И что теперь? — отряхиваюсь и, вместе с тем, внимательно оглядываю помещение.
Небольшая коробка, площадью в пять квадратов. Душевая и туалет по углам, оба помещения прикрыты дверьми. У входа широкий шкафчик с замком — зачем, непонятно, раздевалка и так одноместная и закрывается на ключ. Рядом аккуратная скамейка с ковриком, чтобы можно было комфортно переобуться. А напротив, установлено глубокое кресло, из которого можно с лёгкостью дотянуться до небольшого столика с напитками и всякими вкусностями. Не хватает только телевизора во всю стену, вместо него радио.
— Ждем, партия в теннис длится около двух-трех часов.
— Чур я на кресле. — оперативно занимаю облюбованное место и, стянув маску на подбородок, начинаю таскать сладости со стола. Как-никак, завтрак я, по вине одной несносной девки, пропустил, а организм у меня все еще растущий.
— Ты неисправим. — несмотря на показное осуждение, Хоши и сама не прочь полакомиться халявой, поэтому, недолго думая, запускает свои цепкие пальчики в гору вкусняшек.
За пару отведенных часов я успеваю порядком опустошить корзинку со сладостями, поиздеваться над «госпожой Ито» и немного покемарить.
— Время. — расталкивает меня девчонка. — Пойдем в туалет.
— Что, зачем? — сознание смутное, поэтому до меня с трудом доходит чего она от меня хочет. — Мне, вроде, не надо.
— Идем прятаться.
— Аааа!
— Ками, как ты вообще можешь спать в подобной ситуации?
— Послужи с моё и не в таких местах засыпать научишься. — бурчу себе под нос, вставая с кресла.
— Чего? Что ты несешь? Залезай давай. — заталкивает она меня в кабинку, после чего заходит следом.
Несмотря на отсутствие унитаза как такого — под ногами лишь чаша «Генуя»*, места все равно не хватает. Поэтому Хоши приходится тесно прижаться ко мне спиной, чтобы прикрыть дверь кабинки. А я и не против.
* Ча́ша «Ге́нуя», туре́цкий унита́з — унитаз, предполагающий сидение на корточках при пользовании им. Имеются различные виды напольных унитазов, но все они представляют собой, в сущности, отверстие в полу. Распространены в Японии повсеместно.
— Антон! Прекращай! — заметив неладное, девушка пытается отстраниться, но ограниченное пространство кабинки не позволяет провернуть этот маневр.
— Я не при делах. Он сам. Тебе разве родители не рассказывали, что когда мальчики просыпаются у них… — ситуация настолько абсурдная, что вызывает лишь смех. Будто из японского гопника я в одночасье превратился в порноактера, который на низком старте ждет команды режиссёра. Осталось только услышать фразу "свет, камера, мотор!" и можно приступать к "съемкам".
— Не держи меня за дуру! Я знаю, что такое утренний стояк, просто убери эту штуку подальше от моей задницы! — во время этой отповеди, она усердно виляет из стороны в сторону попой, чем лишь усиливает накал сцены.
— И куда прикажешь… — маленькая ладошка прикрывает мне рот, обрывая праведный поток возмущений, который по сценарию должен был перерасти в нечто большее.
— Шшшш! — ну вылитая змеюка, такую сцену запорола. Не быть ей актрисой.
Раздается отчетливый щелчок замочного механизма. Через секунду до нас доносится звук отворяемой двери и чьи-то шаги. Не сговариваясь, подтягиваем хирургические маски обратно на лица и поглубже натягиваем капюшоны на головы. Пора! — к счастью, мысль не успевает трансформироваться в действие, так как в помещение входит еще один человек.
