—…тема следующего урока «Битва у Байхэ*». — сворачивает лекцию Кобаяси-сэнсэй, сверяясь с часами на своем левом запястье.
*Байхэ — старое название озера Байкал.
А я в этот момент беру низкий старт. Стоит нам распрощаться с учителем под звук осточертевшего звонка, как я привычно уже подхватываю под руку Сугимото, «страдающего» от женского внимания, и тащу того в туалет — Попался, теперь не уйдешь!
— Если ты продолжишь так себя вести, то эти идиотки подумают, что мы из ЭТИХ. — шипит на меня Акихико, когда мы оказываемся наедине в мужском туалете.
— Дай…мне…гребанную…методичку!
— Знаешь, с такой выдержкой, как у тебя, сомневаюсь, что она тебе поможет. — всучивает он мне мятую тетрадку, вытянутую из рукава школьной формы. — Ты ведь помнишь, о чем я тебе говорил? Философия — ключ, тебе придется каким-то образом стабилизировать свой разум, чтобы добиться успеха…
— Моя прелесть. — отпрыск легендарной фамилии продолжает читать мне нотации, но я уже не слушаю, ведь в моих руках настоящее сокровище.
— Держи, это на крайний случай, если ничего не выйдет. Небольшой допинг — специально обработанные и высушенные грибы-трихотецены. — всучивает он мне небольшой холщовый мешочек. — В методичке указано как их правильно заваривать. Не ошибись, иначе заработаешь внутреннее кровотечение. И с дозой не напортачь, эта штука угнетает иммунитет. Переборщишь и тебя прикончит обычная простуда. Эти грибы не панацея, они лишь на время успокоят твой разум и тебе нужно будет запомнить свое состояние в этот момент. А затем, попытаться воспроизвести
Это дерьмо я не стану принимать даже под страхом смерти, но, чтобы не вызывать лишних подозрений засуну-ка я этот мешочек в карман. А дома смою эту гадость в толчок.
— А ну стоять! — только я собираюсь развернуться, чтобы покинуть помещение, как на плечо опускается ладонь Акихико. — Куда собрался, придурок? Залезай в кабинку и зубри наизусть.
— Это еще зачем? — искренне удивляюсь я такому неожиданному повороту событий.
— Недзуми, ты совсем тупой? Что, по-твоему, у тебя в руках?
— Тетрадка?
— Мой смертный приговор за разглашение тайн национальных боевых искусств великой Японии, балбес. Давай уже, шевели жопой. У тебя меньше часа. — заталкивает он меня силком в кабинку.
Ну что, Антох, пора тряхнуть извилинами — я бегло пролистываю тетрадку, чтобы оценить объем намечающегося геморроя. К моему удивлению, все оказывается не так страшно, как мне изначально представлялось. Всего-то пятнадцать листов — плевое дело!
Так я думал ровно до того момента пока не дошел до способа заварки грибов-трихотеценов. Секунды, градусы, способы отжима и фильтрации и прочая подобная муть. Подробная инструкция занимает добрую треть, исписанных убористым почерком, листов. И ведь придется все это зубрить. С этого параноика станется устроить мне экзамен после образовательных посиделок на толчке.
— Закончил? — доносится раздраженное ворчание из-за дверей моего «кабинета».
— Если приспичило, соседняя кабинка свободна! — и так голова пухнет с непривычки ещё и этот над душой стоит.
— Не смешно, у тебя десять минут. — продолжает занудствовать туалетный деспот.
— А продлить можно?
— Хватит тупых шуток, просто сосредоточься на проклятой тетради!
Слышу скрип входной двери — у нас гости!
— Сугимото, а ты чего это здесь, очередь? — о, знакомый голос, прям дежавю.
— Серову стало плохо во время обеда, сэнсэй.
— Что за напасть! Ками, неужели снова какая-то инфекция в воде… — до моих ушей доносится подозрительное урчание.
С громким, суетливым стуком захлопывается дверь соседней кабинка. Звук расстегиваемой молнии и снимаемых штанов сменяется вздохом облегчения, едва не обосравшегося, педагога.
— Сэнсэй, вы там как, в порядке?
— Теперь да, Сугимото, теперь да.* — зато я теперь не в порядке! Ну и вонь, он что дохлого скунса на обед сожрал?
Ноздри бередит чертовски неприятный запашок. В туалете всего три кабинки и одна из них, дальняя от меня, сейчас на ремонте. Поэтому от чужого зловония меня отделяет тонкая перегородка, да и та не в пол. Глаза слезятся, но я продолжаю впитывать знания на пару с чужим зловонием. Готов поспорить, после этих посиделок вонять от меня будет знатно, но драгоценная информация того стоит.
— Уффффф! — выдает последний аккорд вонючка-сэнсэй и, после пары секунд возни за стенкой, задает мне неожиданный вопрос. — Серов, а у тебя в кабинке бумаги случаем нет?
— Никак нет, Кобаяси-сэнсэй, сам с тетрадкой сижу.
— Антон, а не мог бы ты дать несколько листиков своему сэнсэю?
— Кооооонечно! Только они немного исписаны.
— О, ничего страшного!
— Держите, сэнсэй. — просовываю, вырванные из тетради листы, под перегородку.
— Спасибо ками, что послали мне тебя, Серов. — хрустит бумагой сэнсэй — любит, когда понежнее.
— Пс, какого хера ты творишь, придурок?! — доносится до меня злобный, едва различимый, шепот Акихико. — Угробить нас захотел?
После чего он внезапно замолкает. Слышу лишь его шаги и какое-то подозрительное шебуршание. Интересно, чем же он таким занят? Спустя несколько секунд, получаю ответ на свой вопрос — дверь соседней кабинки с громким стуком распахивается
— Эй, Сугимото, а-ну закрой дверь! И зачем тебе шваб…
— Простите, сэнсэй. — глухой стук и через стенку что-то грузно плюхается в напольный унитаз. — Ничего личного.
Выскакиваю из кабинки и сразу же натыкаюсь взглядом на разъяренного Акихико с обломком швабры в руках.
— Ну и нахрена? — вопрошаю я, глядя на этого конченного психопата.
— Это ты МЕНЯ спрашиваешь?! Кретин, я же говорил, что тетрадь нельзя светить! Ты хоть понимаешь своей бестолковой головой, что это наш смертный приговор? Теперь придется избавиться от этого плешивого. Нам нужны мешки.
— Пустые.
— Недзуми, хорош тупить, конечно, ПУСТЫЕ!
— Не, я говорю листы были пустые. Я ему чистые вырывал.
— Я УБЬЮ ТЕБЯ! — лицо урожденного Миямото идёт красными пятнами.
— А я тут причем? Кто виноват, что у тебя с чувством юмора напряг?
— НЕ-ДЗУ-МИ!!! — капилляры в его глазах лопаются, но он достаточно оперативно берет себя в руки. — Ладно, спокойствие. Приложил я его как надо, скорее всего, последние полминуты он и не вспомнит.
— Скорее всего? Какой-то неутешительный прогноз. — что-то я не слышу особой уверенности в его голосе.
Заглядываю в распахнутую кабинку, чтобы оценить всю «прелесть» сложившейся ситуации. В собственной куче дерьма, застряв голой жопой прямо в напольном унитазе, раскорячился бессознательный Кобаяси-сэнсэй. Крови нет — повезло, что швабра оказалась не ахти. Лишь чуть выше виска учителя набухает порядочная такая гематома.
