Но худощавый, одетый в полувоенную форму, человек, стоявший рядом с генералом, выхватил из рук Евграфыча не шток, а рисунок, где к балансиру ленивца был пририсован выступ, создана система рычагов, заканчивающаяся упором и пружиной. Для подтягивания ленты требовалось только подтянуть дно стакана. Такая конструкция позволяла ленивцу совершать колебания под действием нагрузки и держать ленту в постоянном натяжении. Ход ленивца был рассчитан на одновременное нахождение двух траков (на самом ленивце и на ведущей шестерне) под углом 90 градусов к нормали. Расчет хода был выполнен рядышком.
– Откуда это у вас?
– Только что он нарисовал, товарищ Зальцман, – ответил Федор Евграфович, который знал директора Кировского. Василию он тоже был знаком, по тем самым испытаниям. Именно Зальцман вручал ему ту самую Почетную грамоту.
– Я уже видел этот рисунок.
– Да, я вам его уже показывал в марте, когда гоняли «223-2».
– Василий? А ты как здесь оказался? Николай Леонидыч, в чем дело? Я же тебе говорил, что механика надо к себе забрать?!
– А ему в Питер нельзя, он – «член семьи», так что забрать не удалось, – ответил главный конструктор Духов. Он подошел к Василию и пожал ему грязную руку, несмотря на то, что тот показывал, что рука вся в грязи и смазке.
– Это не грязь, Василий Иванович, это хлеб, наш танкистский хлеб, – улыбнулся он и тут же спросил: – Сам установить сможешь, новые узлы готовы, но у нас всего два танка: этот, кировский, и тот, на котором ты катался. Он где-то в дороге, пока так и не пришел в СКБ.
– Засверливаться тяжело будет.
– Ну, инструментом мы тебя снабдим.
Так что это не мое «изобретение», оказывается, это я Васино случайно прихватил. Вот как бывает! А я его у Чобитка изучал. Ну, ничего, я еще их шестиступой коробкой «удивлю»! В тех же размерах, что и их четырехступая.
Конструкторы походили вокруг танка, Василий рассказал, что он придумал с этими бочками, показал чертеж сбросового устройства изнутри танка, новую конструкцию антенны и подъемного устройства для нее, для командирских танков. Я пальцем показал на крышу башни и многозначительно сказал, что пулемет нужен, зенитный, крупнокалиберный, со щитком и смотровой щелью.
Исаак Моисеевич поинтересовался у генерала, Евграфыча и Василия, как им новый танк?
Генерал и наводчик показали большие пальцы вверх на обеих руках. Василий промолчал. Зальцман обратил на это внимание и переспросил его, дескать, очень интересует его мнение о танке. Любил он смотреть на восхищение окружающих.
– Я, может быть, выскажу крамольную мысль, но мне кажется, что эти два танка останутся единственными экземплярами этой, по-своему уникальной, машины.
– Это еще почему?
– А потому, что верхний броневой лист для нее прорезали в Ленинграде. На ЧТЗ нет расточных станков под этот размер бронелиста и этот диаметр погона. Во время войны ориентироваться на единственный станок никто не станет. Или его надо уже сегодня ставить там, где будет наиболее массово производиться эта продукция. И где его не достанет авиация противника.
– Стратегически мыслит мальчишка! – тут же заметил Духов.
– Просто знаю уязвимые места этой продукции. Вот и бью по ним. Так будет делать и противник. А мы должны, вынуждены будем, противодействовать этому. Лучше заранее. Наш вероятный противник имеет заводы Круппа, производящие самые передовые орудия в мире. А бронебойных снарядов 107-мм не производит никто. На первое время хватит шрапнельных гранат, образца 12-го года, но через некоторое время потребуются настоящие и хорошие бронебойки. Плюс у всех КВ есть еще одно больное место: коробка передач и малая скорость хода. Мысли, как это сделать и повесить сюда шестиступенчатую коробку, есть, но я же сын врага народа, хотя отца освободили, и он вновь служит в Красной Армии.
Молчание! Гробовое молчание. Василия хлопнули по плечу, все развернулись и пошли в направлении штаба. Остановился только Духов, черканул что-то на листке бумаги, вернулся к танку и сунул этот листок Васе.
– Готовь чертежи и сразу пиши! Я приеду. Телеграмму давай, что готово.
Виктор Ильич отнесся к просьбам промышленников очень серьезно, дело было в том, что он не хотел, чтобы планы по перевооружению дивизии стали пшиком. Единственное, чем он поинтересовался, было: действительно или нет Василий желает перейти служить в СКБ-1.
– Нет, не хочу, товарищ генерал-майор. Образования у меня нет, служить еще минимум пять лет, после этого я буду староват для студенчества. Да и война намечается. А вот то, что это сделано в дивизии, это я отмечаю. Вот только чертить тяжело, приходится стол в комнате Политпросвета использовать, а оттуда – гоняют.
– Стол мы тебе найдем, и даже не стол, а настоящую чертежную доску, в мастерской стоит, почти никто не пользуется. Завтра же получишь ключи от этой комнаты. А ты – молоток! Здорово нос утер эскабэшникам. Так что считаешь: война будет? – спросил герой прорыва линии Маннергейма.
– Да и вы так же считаете, недавно говорили на учениях.
– Говорил, хоть и не велят этого делать. Тут приказ пришел: военнослужащих и призывников, имеющих полное десятиклассное образование, направлять в полковые и дивизионные школы для получения звания среднего командного состава. Я тебя записал, без отрыва от постоянного места службы. Так что через два месяца станешь младшим лейтенантом. Но там контрольные нужно написать и курс лекций по тактике и по уставам прослушать. И по политзанятиям с личным составом. Абраменко доведет расписание. Отнесись серьезно!
– Есть!
– Зайдешь завтра к зампотеху, получишь ключи.
В каморку бокса зашел посыльный, вытянулся и доложил генералу, что из Ленинграда прибыла машина с инструментами и запасными частями к танку КВ-3. В машине лежало два ящика побольше и один совсем небольшой. В первых находились два механизма натяжителя, а в третьем пневматическая дрель и дефицитнейшие сверла с победитовыми накладками, небольшой тюбик с алмазной пастой и несколько комплектов мечиков на 16. Чертежи, технологические карты сборки и таблицы настройки нового натяжителя. Несколько кернов и бумажных прокладок под корпуса устройств. Василий наложил прокладки на бортовую броню в районе снятого ленивца. Новый корпус вставал свободно, ничему не мешал.
– Теперь точно могу сказать: сделаем, товарищ генерал. Будет машинка бегать, а не хромать.
Закрепили на вертикальной броне дрель, с помощью присланной приспособы, настроили подачу масла к сверлу и двое суток, втроем, сверлили и нарезали резьбу на гомогенной броне корпуса. Упрямая вещица! Очень крепкая! Выскочили на площадку и пробежались. Плюс шесть километров к максимальной скорости движения! Намотали двенадцать кругов, замерили максимальный провис, он не изменился. Минус один недостаток. Василий, несмотря на то что работал у танка и сверла, как все, и даже чуточку больше, успевал к чертежной доске, правда, засыпал пару раз возле нее. Восьмого июня он дал телеграмму Духову, что у него все готово, приезжайте. Эта коробка стояла на всех тяжелых танках, начиная с ИС-3, заканчивая ИС-8. Шесть передач вперед, с постоянным зацеплением всех шестерен, то есть без возможности у механика-водителя повредить шестерни привода, и две скорости назад. Причем геометрические размеры корпуса самой коробки не изменились. Отверстий больше стало, да на каждом валу появились синхронизаторы, за счет которых коробка плавно переключалась.
