– Воздух, командир!
С носовых курсовых углов появились самолеты: девятка Ю-87, под прикрытием 8 истребителей.
– Этого нам только и не хватало для полного счастья! – сказал лейтенант и увеличил ход, отворачивая влево, мористее. Бомб у пикировщиков уже не было, но по одной атаке все самолеты произвели. В самый разгар боя последовал доклад от наблюдателя:
– Человек за бортом!
Оказать помощь командир катера не мог, выбросили спасательный круг и ушли в сторону, отбиваться от наседающих немцев и итальянцев, но после того, как последний из истребителей, не «мессер», «Макки», отвалил, не стреляя, вернулись в точку, где видели человека. Подобрали свой спасательный круг, обежали циркуляцией район. Увы, поздно. Взяли курс на Анапу.
– Человек за бортом!
Целая группа товарищей, держась за плавающие обломки, кто в жилетах, а кто и без, принимала водные процедуры в шестидесяти милях от ближайшего берега.
– Палубной команде подготовить средства спасения, выброски, трап, шкентели с мусингами. Аварийная тревога, человек за бортом. Комендорам боевых постов не покидать!
Ход сброшен, циркуляция, отработали назад. У кого-то не хватило сил в последнюю минуту, не месяц май, вода холодная!
Машинная команда поднялась на палубу. Выловили восемь человек, среди которых четыре женщины, две с грудными детьми. Севастопольцы. Их «гидрограф» вышел, набитый эвакуируемыми и ранеными, 16 часов назад из Камышовой бухты. Та самая «девятка» пустила его на дно, а затем добила большую часть оказавшихся в воде людей, и только наше появление отвлекло их от этого занятия. Сделав еще несколько кругов в поисках уцелевших, ТКА-2 прибавил ход и через два часа подал концы на причал в Анапе.
Пока шли до Анапы, лейтенант разглядывал на баке очень красивую девушку, отказавшуюся спускаться вниз и неотлучно сидевшую возле раненой женщины, на пронизывающем ветру и под кучей брызг. Вечером, когда стало ясно, что ремонт займет несколько суток, он двинулся в сторону госпиталя на Трудящихся, в надежде познакомиться со спасенной. Купание, даже в Черном море, в это время года здоровья не прибавляет, поэтому он нашел спасенную в госпитале, без сознания, с высокой температурой. Оставил немного продуктов из командирского пайка и аварийных пакетов: шоколад, сгущенное молоко, галеты и небольшой букетик цветов, купленный по дороге. Прочел диагноз на фанерке: переохлаждение, двухстороннее крупозное воспаление легких, девушку звали Татьяна, а фамилия у нее была Челышева. Черт! Так вот в чем дело! И все это только ради этого? Совсем у брахманов головы нет! И похоже, что мать ее находится в этом же госпитале. Ну, я попал! Вот это задница! Очень покоробило замечание военврача:
– Забрали бы вы шоколадки, лейтенант. Они нужнее живым. А она вряд ли выберется… Не надейтесь.
«Чёрт, пророк хренов!» – подумал я и, вместо коммерческого ресторанчика, направил стопы моего подопечного обратно к катеру.
По дороге заскочили к начальнику узла связи, поговорили о ремонте радиостанции и получили разрешение следовать в Поти для замены радиостанции «Штиль-К». У местных связистов запасных блоков к ней не было. Семь часов хода, и мы там! Немного протянули с окончанием ремонта и проверкой станции, плюс «срочно потребовалась замена карт в навигационной камере», в итоге к 10.00 мой подопечный был на рынке и разговаривал со странными личностями в больших кепках. Затем с уоррент-офицером британской армии, со львом и единорогом на круглой эмблеме. Отсчитав пять «черненьких» и пять плиток шоколада (его катерникам выдавали в аварийном пайке), сунул в карман кителя двадцать ампул с красноватым порошком в картонной упаковке, с надписями на английском языке. В городе существовала «союзная миссия», члены которой активно подрабатывали на «черном рынке». Успешно избежав какой-то облавы и успев получить навигационные пособия и карты, прибыли на базу и полетели обратно в Анапу.
Отозвав «пророка» в сторону и, в конце беседы, показав значок мастера спорта по боксу, обеспечили лечение матери и сестры Василия. Я не мог подвести его. Он очень переживал за них и продолжал надеяться на чудо. А я-то чего к нему приставлен? Обеспечить это чудо! Я же, как ни крути, посланник богов, а не шишл-мышл. Древних к тому же. Могу и чудо сделать, зная, что такое пенициллин и как он действует.
Лейтенант оставил письмецо для Татьяны, в тот же день погрузил новую торпеду на левый борт и ушел высаживать разведгруппу на мыс Планерный. Она должна была доставить аккумуляторные батареи какому-то партизанскому отряду в горах. Высадка прошла неудачно, пришлось возвращаться и подбирать остатки группы с пляжа южнее места высадки. Катер обстрелял немецкий пулеметчик. Повредил иллюминаторы в рубке, пробил в двух местах полу реглана командира, пока Иван Беликов его не успокоил из крупнокалиберного. Реглан лейтенанту было жалко, но так даже импозантнее. На отходе, откуда-то слева, со стороны Кайгадора появилось два катера противника, скорость которых была выше скорости катера лейтенанта. Попытались сблизиться и обстрелять его из пулеметов. Катер огрызнулся мощным огнем пяти стационарных пушек и пулеметов, плюс два пулемета разведгруппы, против двух пулеметов на обоих катерах. Противник отвалил в сторону, догонять его было бессмысленно. Позже, по силуэтам определили, что это итальянские MAS. Номер одного из них удалось различить «573». Так что информация разведки о возможной переброске на Черное море катеров противника подтвердилась. В течение трех суток катер участвовал в боях против пяти катеров противника. Самое неприятное заключалось в том, что все катера противника имели значительную дальность действия за счет двигателей экономического хода, которых у нас не было. Не было и средств обнаружения, поэтому два катера звена объединили в один отряд, который еженощно выходил на патрулирование акватории в надежде перехватить катера противника. Весьма призрачной надежды. Усложнилась и доставка грузов в Севастополь. Раньше можно было проскочить в темноте незамеченным, теперь оставлять белый бурунный след за кормой становилось опасным. Плюс приходилось «оглядываться» на луну. Удалиться от берега не позволяло отсутствие топлива в осажденном городе. Бункероваться там разрешалось лишь в исключительных случаях. В общем, к воздушной блокаде Севастополя добавилась морская. Плюс в апреле месяце итальянцы нанесли «визиты» в слабозащищенные портопункты Кавказского побережья и добились некоторых успехов. Немцы со своими S-100 пока нигде не отметились, кроме районов у Севастополя.
Татьяна и Екатерина Александровна пошли на поправку, Таня быстрее, а ее мать медленнее из-за ранения. Но обе были еще «лежачими» больными. Я, через лейтенанта, принес им показать статью про их сына и брата, дескать, часом не родственник? На что ему было сказано, что Вася еще совсем мальчик, и не заканчивал военного училища, как он. Так что, скорее всего, однофамилец. Попросили его узнать адрес полевой почты N-ской гвардейской танковой армии, которой командовал генерал-лейтенант Баранов. До войны Василий писал, что служит у него механиком-водителем. И отправили письмо ему, с просьбой сообщить что-нибудь о судьбе сына и мужа. Письма ходили долго, так что как раз к концу лечения, может быть, придут обратно.
