Представляя Василия, он упомянул, что приложил немало усилий, чтобы вернуть в дивизию «Чапая». Был упомянуто и представление на вторую звезду Героя, которое, по всей видимости, вот-вот утвердят. Дескать, вызов в Москву на Василия пришел, и его вызывают туда на 24-летие РККА. Судя по появившейся морде кобры над амвоном, она готовилась нанести новый удар.
Дальше речь пошла о предстоящем наступлении, разведке, накоплении снабжения, взаимодействии, обо всем, что необходимо подготовить до его начала. По окончанию совещания Василий подошел к Борисовичу. Они не виделись с того момента, как расстались на перроне волоколамского вокзала. После обниманий и похлопываний по плечам и очередной похвальбы Иосифа о том, что он не забывает старых друзей, Василий спросил о вызове. Он оказался в сумке у Шпиллера: обычный конверт из коричневой бумаги, в адресе полевая почта дивизии. Какая-то пометка под проштампованным кремлевским штемпелем левым углом конверта, там, где должна стоять марка. Внутри открытка «С днем Красной Армии и Красного Флота», где впечатано его имя и звание. И опять маленькая, почти незаметная отметка.
– А как доставили?
– Нарочным, с почтой.
Я заставил Василия улыбнуться и сунул конверт в полевую сумку. На самом деле мне было совсем не смешно. Дата отправления была январская. В тот момент нас в дивизии еще не было. По возвращению в Лугу стало известно, что и АБТУ получило такое письмо. В нем лежала такая же открытка. Кто-то хотел, чтобы мы были в Москве. Два приглашения на одно место, торопятся ребята! Подгорает! В общем, никуда мы не поехали. Василий отправил запрос в адрес командующего, и тот официально подтвердил, что капитана Челышева в списках на празднование дня РККА в Кремле нет. Звонил сам и обещал намылить Шпиллеру гриву за самоуправство. Вторую Звезду и приказ на присвоение звания майор привезли фельдъегерем прямо в полк. В Указе было написано: без публикации в открытой прессе по специальному списку, и указан его номер. Не шибко торжественно, да и бог с ним, зато живой.
Вокруг все носятся с планами наступления, проводят рекогносцировки, опробуют мосты, в общем, занимаются делом. В этот момент один из взводов 2-го батальона, где собрались довольно плохо управляемые ребята, выехав на разведку грузоподъемности мостов в районе Лужского выступа, самостоятельно принимают решение атаковать немецкие позиции. Комвзвода был местный. Во время разведки узнал, что на месте его дома – глубокая воронка. Косвенные признаки указывали, что в момент попадания бомбы дом был обитаем. До линии фронта – от моста через Черный ручей до его истока в озере Городецком три километра. Там еще один мост, но он – за линией фронта. И он на полной скорости повел взвод туда.
– Еще один мостик проверим и возвращаемся.
А там довольно открытое место, Ленинградское шоссе. Прямое, как стрела. В общем, он до Городца не доехал полтора километра. Его танк был подбит, а следовавший за ним второй танк, уворачиваясь от обстрела, заехал на минное поле на краю дороги и потерял гусеницу, и тоже был подбит, но экипаж полностью остался в живых. Третий танк скрылся в лесопосадке и сообщил о случившемся. Василий вызвал два ТМР-2 и два эвакуатора, сам с 1-й ротой первого батальона выдвинулся к деревне Жглино, к последнему мосту, который обследовал этот взвод. Оба танка были поражены снарядами 128 мм, причем на прямой наводке и бронебойными снарядами. То есть на участке от Городца до Заплюсья немцы подготовили сюрприз для его полка!
Согласовав вопрос с комфронта, провели глубокую разведку. Воспользовавшись тем, что морозы стоят крепкие, через Кут и Шильцево ударили ночью на Березицы, обошли Городец по грунтовкам и лесным дорогам и атаковали его с тыла. На городецком кладбище обнаружили один «сюрприз», а один из домов в деревне оказался «подвижным». Он был «одет» на громадную самоходную установку с 12,8-см орудием РАК 40. Экипаж первой самоходки был уничтожен шрапнелью, а вторая была подбита фугасным снарядом, в бой с танками она вступить не успела, вела огонь по ТМРам, «атаковавшим» ее с фронта.
Воспользовавшись успешным прорывом у Городца, фронт начал наступление уже утром. Одновременно наступали с двух сторон: от Шимска и от Луги, окружая 56-й мехкорпус немцев. С правого фланга целью наступления было Николаево – Лудони, с левого – Сольцы – Боровичи. На более глубокий удар у фронта сил не было. Целью наступления была рокадная дорога Гдов – Боровичи. Под угрозой окружения немцы сами начнут отвод войск от Лужского рубежа. День Красной Армии отмечали в казармах первого полка во Владимирских лагерях. Дивизия вернулась туда, откуда начала эту войну.
Глава 30
Ленфронт, Владлагеря – Псков,
24 февраля – 6 марта 1942 года
Пять суток дивизия пополнялась за счет маршевых батальонов. На Шимском участке второй полк столкнулся с кумулятивными антенными минами и засадами из зениток. Потери в технике были, особенно поначалу, но в основном они касались мотострелковых подразделений. «Полновесным», с БТР, был пока один полк и один батальон. Обещали посадить на М3 все полки, а это существенное увеличение огневой мощи пехоты, да и подвижности прибавляет. Немцы отходят к Гдову и Пскову, а наша авиация – ворон считает. «Летуны» за линию фронта не перелетают без особого приказа. У немцев и зениток много, и «мессершмитты» еще имеются, хотя мы их и выперли с трех аэродромов. Нашим соседом справа была 8-я армия, которая должна была перейти в наступление одновременно с нами. Однако этого не произошло, ее командующий отделывался демонстрацией попыток перейти в атаку, которые немцы с легкостью парировали. Последовали «оргвыводы»: снятия-назначения, вместо генерал-лейтенанта Иванова, который вторично был назначен на этот пост после прохождения проверки (убыл из Таллина в Ленинград по болезни, бросив части армии, находящиеся в оперативном окружении, за что был снят с должности и командовал дивизией народного ополчения), был назначен генерал-майор танковых войск Лебедев, бывший командир 10-го мехкорпуса и командующий Лужской оперативной группы. Он прибыл с должности замначальника ГАБТУ формировать 2-ю гвардейскую армию прорыва. Ему отдали Нарвский участок обороны, 8-ю армию, с приданными ей двумя бывшими его дивизиями: 21-й и 24-й танковыми. Задача: взять Гдов. Соседом справа была 48-я армия, командовал которой Антонюк, но руководство операцией на левом фланге по приказу Ставки осуществлял Коровников, командующий Новгородской опергруппой. Он больше всего опасался удара 16-й армии во фланг наступающей 48-й. Не без основания, но не до такой же степени! В общем, наступление велось не скоординированно, очень осторожно, что в принципе было понятно: сил и средств у фронта было откровенно мало. В конце концов в Москве решили, что Попова надо снимать. У нас всегда так: если все хорошо, то ругают за то, что хорошего мало, а если дела идут не очень, то незаменимых у нас нет. Одно хорошо, оставили его замом. Вместо него прислали Хозина. Они быстро спелись, то есть спились. Оба были большие любители телеграфисток, селедочки, «да со слезой». Делу это не помогло. Спустя две недели, уже в марте, Антонюк, Лебедев и Федюнинский сообщили в Ставку, что в результате смены командующего фронта фронт остался без управления. Штаб фронта не координирует действия наступающих армий, нарушаются сроки и графики поставки материально-технического снабжения, большие сложности с боеприпасами и пополнением.
