В первые два года существования независимой России правительство активно продвигало гражданскую модель русской идентичности. Тишков был назначен министром по делам национальностей, и его идеи послужили основой для российского закона о гражданстве, принятого парламентом в ноябре 1991 года. В тексте закона граждане назывались россиянами, а нерусскими, и получение российского гражданства не зависело ни от этнической, ни от языковой принадлежности заявителя. Но вскоре модель новой русской идентичности, созданная Тишковым, встретила серьезные препятствия.
Идея определения русской государственности на основе лояльности граждан к новым политическим институтам дала трещину осенью 1993 года, когда Ельцин силой сокрушил националистов и коммунистов, выступивших против его правления. По его приказу танки обстреляли штаб консервативной оппозиции – тот самый Белый дом, который за два года до этого Ельцин со сторонниками героически защищали от попытки государственного переворота и в котором Тишков видел один из символов новой России. Уничтожив своих противников, Ельцин переписал конституцию, отнял у парламента ключевые полномочия и перенес их в президентский кабинет. Так был скомпрометирован не только символ новой России – сама идея демократии получила такой удар, от которого уже не смогла оправиться.
И проблемы были не только в Москве. Автономные субъекты Российской Федерации, созданные на этнической основе, не горели желанием становиться частью российской гражданской нации. Чеченцы стремились к полной независимости. Татарстан и другие автономные республики хотели больше прав. В декабре 1994 года Ельцин направил в Чечню войска, чтобы положить конец ее фактической независимости от Москвы. Чеченцы оказали сопротивление, вынудив российскую армию в августе 1996 года заключить перемирие, и федеральные власти вывели войска из мятежной республики, отложив решение о ее статусе до 2001 года. Впрочем, если в Российской Федерации были анклавы, не желавшие входить в ее состав, то за пределами России были территории, желавшие к ней присоединиться: в Молдове такой оказалась самопровозглашенная Приднестровская республика, а в Грузии – Абхазия и Южная Осетия.
Русские столкнулись с проблемой, знакомой другим правящим имперским нациям. Крах империи привел к появлению класса бесправных граждан, которые либо считали себя частью бывшей господствующей нации, либо настолько скомпрометировали себя сотрудничеством с ней, что боялись за свою безопасность, находясь в бывших колониальных владениях. Гражданское законодательство РФ позволяло беженцам претендовать на российское или двойное гражданство, не переезжая в Россию, что позволяло упрочить два компонента русской идентичности, культурный и правовой, за счет третьего – территориального.
По некоторым оценкам, около 30 миллионов этнических русских и русскоязычных, которые ассоциировали себя в первую очередь с Россией, остались за ее пределами. Получить российское гражданство хотели многие, особенно в Прибалтике и в Крыму, русском анклаве на территории Украины, – но это желание приводило к конфликту с местными законами, которые не приветствовали двойного гражданства или даже запрещали его. Этот конфликт идентичностей и права превратил постсоветское пространство в пороховую бочку, готовую взорваться.
Глава 19
Русский мир
31 декабря 1999 года тяжело больной Борис Ельцин в новогоднем обращении внезапно объявил, что уходит с поста президента Российской Федерации. И выступление президента, и то, что за ним последовало, не оставляли сомнений в том, кого он хотел видеть своим преемником: сразу после неожиданных слов Ельцина к народу обратился 48-летний премьер-министр Владимир Путин.
О Путине во время его первого новогоднего обращения к гражданам мало что было известно. Он вошел в политику высшего уровня лишь за несколько месяцев до этого, летом 1999 года, когда Ельцин внезапно назначил его премьер-министром. На этом посту Путин отвечал за экономические показатели страны и занимался текущими задачами управления. Прежде, в 1998–1999 годах, он был главой Федеральной службы безопасности, наследницы КГБ в постсоветской России, а до того служил в разведке. Путина выбрало ближайшее окружение Ельцина – в противовес критикам Ельцина, готовым сместить его с поста президента на предстоящих выборах.
Одним из таких претендентов был Юрий Лужков, мэр Москвы. Он активно разыгрывал против Ельцина русскую националистическую карту. Во время своих многочисленных и широко разрекламированных визитов в украинский Севастополь, в порту которого размещалась база российского флота, представал как защитник русских за рубежом. Там же Лужков финансировал ряд социальных и культурных мероприятий и проектов и открыл филиал Московского университета.
Другой кандидат, Евгений Примаков, ставший премьер-министром в правительстве Ельцина после финансового кризиса в России в 1998 году, выступал за реинтеграцию постсоветского пространства под политическим контролем России. За время пребывания на постах главы российской внешней разведки и министра иностранных дел в 1996–1998 годах Примаков развернул российскую внешнюю политику в сторону от Запада. Повышение статуса России в “ближнем зарубежье” – так в Москве называли бывшие советские республики – он считал условием ее возрождения как великой державы.
Владимир Путин, напротив, был выдвинут на президентский пост группой олигархов, приближенных к Ельцину и дружественных к Западу. Как и мультимиллиардер Борис Березовский, поддержавший Путина, олигархи считали, что проект реинтеграции, предложенный Примаковым, слишком дорог и противоречит экономическим интересам России. Не подходил им и национализм Лужкова.
Ельцин сыграл роль в создании российского государства, но российская нация все еще находилась в процессе становления. Теперь преемникам Ельцина предстояло определить характер этой нации и установить ее границы. В своем удивительном заявлении, прозвучавшем накануне 2000 года, Ельцин обратился к “тишковским” россиянам — тем, кто входил в гражданскую русскую нацию. Его преемник, Владимир Путин, выступавший после, обращался к зрителям не только как к россиянам, но и как к соотечественникам. Было ли это обращением только к гражданам Российской Федерации или также к русским и русскоязычным за границей, было не совсем ясно.
Защита прав русских и русскоязычных в странах Балтии и СНГ стала острой проблемой российской политики, а кроме того, превратилась в объединяющую идею для националистов и консерваторов, противостоявших Ельцину и его правительству осенью 1993 года. В те дни Ельцин приказал армии штурмовать здание Дома Советов, занятое лидерами оппозиции, и взял их под арест, но также взял на вооружение по крайней мере часть их лексикона, если не программы. В своем новогоднем обращении, поздравляя народ с 1994 годом, он особо отметил, что его правительство не оставило русских в “ближнем зарубежье”. Он назвал их соотечественниками – людьми, которых объединяет общая отчизна. Но что с ними делать, было непонятно. Правительство Ельцина первоначально выступало за двойное гражданство для “соотечественников” – но этому воспротивились новые независимые страны, и в том числе Украина, не признавшая двойного гражданства.
