– А-а… Ахилий… Ахилий, – пролепетала Серентия.
Губы девушки дрогнули… но прежде, чем ей удалось улыбнуться, дочь Кира лишилась чувств.
– Хвала… высшим силам, – пробормотал мертвец, отступив от нее и лишь после этого повернувшись к Ульдиссиану.
Сын Диомеда до сих пор никак не мог поверить своим глазам.
– Ахилий…
– В следующий… раз… присматривай за ней… получше… хотя бы только затем… чтоб я больше… не возвращался…
Лучник сделал шаг к выходу, но Ульдиссиан ухватил его за плечо.
– Не можешь же ты просто так взять да уйти! – не обращая внимания ни на сырую землю, ни на холод тела Ахилия, прорычал он.
На это мертвец откликнулся резким, лающим смехом.
– А как я… могу… остаться?
Прежде чем Ульдиссиан успел хоть что-то ответить, под сводами древнего здания снова раздался пронзительный вопль. Оба обернулись к дверям… и обнаружили перед собою толпу изумленных эдиремов, в разгаре страстей незаметно собравшихся на пороге.
Толпу эдиремов, увидевших и бесчувственную госпожу на полу, и господина, будто вернувшегося из царства мертвых… и труп убитого демонессой человека, прекрасно известного всем партанцам в их воинстве.
Глава шестнадцатая
На горных вершинах Мендельн еще не бывал.
И, надо заметить, сей опыт ему ничуть не понравился.
Дикий вой ветра, снег повсюду вокруг… однако ничто – даже лютая стужа – на самом деле его почти не затрагивало. По-видимому, за это следовало благодарить Ратму… да только испытывать какую-либо благодарность к тому, кто уволок тебя в эти безлюдные края для встречи с типом, одно только имя коего уже внушает неодолимый ужас… как-то противоестественно.
– Так чем я тебе помогу против ангела? – в который уж раз спросил Мендельн, поневоле повысив голос, чтобы перекричать ветер.
– Всем, чем только сумеешь, – таков был ответ Ратмы, ни словом не отличавшийся от прежних.
Мендельн, скорее по привычке, чем от холода, крепко прижал скрещенные руки к груди.
– Где мы?
– Невдалеке оттуда, куда я водил твоего брата. Невдалеке от Камня Мироздания.
То немногое, что Мендельн успел узнать о так называемом «Камне Мироздания» внушало благоговейный восторг, но еще и немалые сомнения. Дабы создать такую штуку, творцам ее, ангелам с демонами, наверняка потребовалось пустить в ход невообразимое волшебство и энергию.
Но едва он собрался спросить Ратму кое о чем еще, древний нефалем поднял ладонь, призывая его к молчанию.
– Отец приближается. Будь осторожен.
На взгляд Мендельна, проку в сем предупреждении не было никакого. Как ему еще держаться в преддверии появления разгневанного ангела, если не с осторожностью?
Ветер взъярился, подул с такой силой, что Мендельн едва устоял на месте. Скатиться вниз по склону горы ему вовсе не улыбалось, что бы там дракон и его спутник ни говорили о множестве ступеней жизненного пути. В данную минуту Ульдиссианов брат предпочитал ступень «жизни» всем прочим и покидать ее пока был не готов.
Снег тоже повалил гуще. Вокруг началась настоящая вьюга. Ратма обнажил кинжал, пробормотал что-то, однако вьюга ничуть не ослабла.
Оглушительный удар грома сотряс обоих еще сильнее, чем штормовой ветер, а стоило ему отзвучать, над горой воцарилась мертвая тишина. Если б не звуки собственного дыхания, Мендельн решил бы, что оглох.
Тут-то он и заметил рядом златокудрого юношу в длинных одеждах.
– Я разочарован в тебе, сын мой, – объявил новоприбывший. Голос его прозвучал, точно нежная музыка.
– Как и всю мою жизнь, с самого рождения, отец, – откликнулся Ратма. Обычно ровный, бесстрастный, на сей раз тон его голоса оказался слегка резковат.
Новоприбывший отвел от обоих взгляд, словно куда больше заинтересованный горным пейзажем.
– А с матерью тебе в последнее время видеться не доводилось?
– Нет. В сем отношении мне повезло. Хотел бы я сказать то же и о тебе, но…
Вот тут ангел вновь повернулся к Ратме.
– Твоя дерзость сейчас неуместна. Будь благодарен за то, что я не соизволил покарать тебя за прежние прегрешения.
Мендельн молча взирал на обоих. Неужели, несмотря на все, что он слышит, это вправду Инарий? Он знал, что ангел возглавляет Собор Света, и помнил описания Пророка, однако, узрев этого юношу воочию, был, мягко говоря, не на шутку сбит с толку.
Как будто почуяв его неуверенность, Инарий бросил взгляд в сторону человека, и все сомнения Мендельна разом рассеялись. Одного взгляда его оказалось довольно, чтобы младший из Диомедовых сыновей замер в изумлении. Он даже не сумел бы сказать, какого цвета глаза ангела, однако под их взором Мендельну ужасно захотелось в благоговении пасть перед ним на колени. Это заставило снова задуматься, много ли от него будет проку, если Ратме потребуется помощь. Единственный взгляд – и он тут же размяк…
К немалому его удивлению, Ратма негромко хмыкнул.
– Как видишь, не столь уж они ничтожны.
– И это вполне может их погубить, – холодно парировал ангел. – Тебе и твоему племени здесь места нет. Этим – тоже. Если их невозможно обуздать, значит, надлежит уничтожить. Очистить Санктуарий от скверны…
С этими словами Инарий отвернулся от обоих, как от пустого места. Обутые в сандалии стопы ангела не оставили на снегу ни единого отпечатка.
– Ради кого, Инарий? – с совершенно несвойственным ему пылом спросил Ратма. – Ради кого? Ведь тогда здесь, кроме тебя, не останется ни души! Неужто всех в этом мире непременно нужно подчинить твоей воле или стереть с лица земли за непокорство?
Пророк вновь повернулся к ним и на глазах Мендельна ступил мимо кромки обрыва, однако даже не покачнулся.
– Моею волей они существуют – следовательно, да… Линариан, мы ведь ведем этот спор далеко не впервые…
Ратма плотнее закутался в плащ.
– От этого имени я отрекся, как и от вас с матерью.
Пророк, пожав плечами, покосился в сторону Мендельна и вновь устремил взгляд на сына.
– Ты знаешь, отчего я здесь, – внезапно сказал он.
– Разумеется.
– Вам было запрещено…
– Но Судьба распорядилась иначе, – перебил его Ратма.
Ангел раскинул руки, лицо его исказилось, волосы встали дыбом, а сам он начал расти, расти ввысь и вширь. Вокруг него заполыхало пламя.
– Я здесь Судьба. Я есть и «да», и «нет» для всего сущего в Санктуарии…
